Дни Великой Пустоши. Часть 1. Дмитрий Трофимов @m_vzglyad

й пустоши.

      Часть 1

      Глава 1. Нижние Ярусы

      Нижние ярусы убежища заполняла вязкая, непроницаемая тишина. Полукруглые своды, тоннели и бесконечные коридоры источали беззвучие, которое отравляло все вокруг на многие километры. Парализующий покой заползал по углам, изучая их, клубился там и оставался навечно. Путник, в чьи легкие проникал затхлый чад этих мест, ощущал, как тяжелели ноги, пульсировали виски, и колотилось сердце у самого горла. Тут сходили с ума. Замирали на месте, словно зайцы в свете фар, только вместо того, чтобы быть раздавленными бамперами автомобилей, иссыхали без движения подобно египетским мумиям в золоченых саркофагах.

      Многие пробовали убежать. Без оглядки. Неслись, не разбирая дороги, заворачивали в ответвления, забегали в тупики, крутились на триста шестьдесят и бежали снова. Никто не остановил, не убедил в тщетности этих попыток, потому что ужас, родившийся запахом тления и гулом ветра в ушах, мчался вслед, и становилось только хуже.

      Кто-то поступал умнее: впускал молчащую темноту и пытаться ее приручить, словно умелый жонглер или дрессировщик, не противопоставляя себя звериной природе безжизненного бетона, а двигаясь и живя с ним в унисон. Так вели себя подземельщики: слушали, но не прислушивались; разговаривали, но не кричали; блуждали, но не бежали. Нарушение простых правил кормило страхи, а страх под землей убивал.

      Какой бы могущественной не казалась власть тишины, абсолютной ее мог назвать бы только глухой. То, что оставалось скрыто при первых ощущениях выплывало чуть позже, когда стук сердца стихал настолько чтобы услышать скрежет обветшавших балок, далекое журчание воды, приглушенные стуки, цокот в дальних коридорах, обрывки голосов, невесть откуда доносившихся – все это существовало вне человеческого понимания, пространства и времени. Их неизвестная природа гармонировала с местным колоритом, не бликуя и не отсвечивая. Звуки сопровождали каждый шаг гостей, прошенных едва уловимо, непрошенных громче.

      Наступил на крошево битого кирпича – по тоннелю разнесся хохот, пнул консервную банку – вдали заиграла музыка, ты устало вздохнул, кто-то вздохнул рядом с тобой. Сможете не сойти с ума? А не спугаться?

      Подземелье странное место, гадкое, но не все подземельщики бы с этим согласились. Законы нижних ярусов, установленные кем-то незримым, непреложны и обязательны, соблюдающий их способен прожить среди плесени и развалин достаточно долго. Поначалу всем приходится часами бороться с приближающейся паникой – детищем пустынного мира. Но рано или поздно паника проходит. Это свойство человеческого мозга: информацию способную выбить его из равновесия рано или поздно перестает воспринимать. Пусть не сразу, каждому нужно на это разное время, но в итоге наступает момент, когда человека больше не тревожит раздражавшее мгновение назад. Минуту, час или сутки не имеет значение, главное помнить: испуг, растерянность, дезориентация – мимолетны. Только дайте время это понять. Адаптироваться человек умеет так же хорошо, как разрушать. Одинаково быстро, вопреки расхожему заблуждению, он привыкает и к хорошему и к плохому. Ведь привыкли же подземельщики к дикому грохоту, на первых парах разрывающему душу надвое, а после первых десяти, двадцати раз ничего. Страх уходит, остается только благоговейный трепет.

      Все, кто слышал этот звук, называли его по-разному, неизменным оставалось лишь чувство ужаса и холода, несущиеся вслед за ним. Он выворачивал внутренности и лишал возможности двигаться. Рождаясь в недрах металла и бетона, со скоростью хищника в атаке разлетался в стороны, достигал дальних тоннелей и, отразившись от сырых, заплесневелых стен, настигал жертву, где бы она от него не пряталась. Нещадно бил ее по ушам. Тогда оказавшийся здесь, по обыкновению, сжимал фонарь и оружие, если таковые имелись, но ни то, ни другое помочь ему не могли. Талисманы, обереги и нательные кресты справлялись лучше, благо в новом такие были почти у каждого.

      Люди не только называли вой подземелья по-разному (кстати, это самое распространенное его название), но и реагировали на него по-разному. Одни замирали и молились, другие бросались бежать, не разбирая дороги, причин и последствий. Хотя бежать от воя подземелья так же бессмысленно, как и от тишины. Кто-то начинал рыдать и покрывался липкой пеленой пота. А кто-то седел. Знала ли история подземельщиков без проседи?

      Ни к одному из этих типов Олег не относился. Вернее не относился теперь, когда-то он успел побывать в каждой из этих шкур. Олег – подземельщик. Его работа – составлять карту нижних ярусов и тащить на поверхность все мало-мальски полезное и ценное.

      В первые годы подземного существования мальчик отдал страха и слез вдоволь, возможно, сейчас их в нем просто не оставалось. Он был лучшим, а еще, по злой усмешке судьбы, единственным подземельщиком всего убежища.

      За одиннадцать лет прогулок по нижним ярусам вой подземелья не сделал Олег у ничего плохого. Не свел с ума, не сбил с пути, не убил, даже не ранил. Только изредка напоминал о своем существовании, что бы юный гость из «прошенных» не забывал хозяина этих мест. Уважал и считался с силой неподвластной