Не проси моей любви. Татьяна Воронцова

станет для тебя домом, как стала домом для меня. Я говорил с руководителем архитектурной мастерской, где ты работаешь по договору, он считает тебя квалифицированным специалистом и с удовольствием зачислит в штат. У тебя есть трудовая книжка?

      – Ты не поверишь, док, – пробормотал Герман, – у меня есть даже военный билет.

      – Поздравляю. Так что насчет моего предложения?

      – Буду иметь в виду.

      – Будешь иметь в виду. – Аркадий покачал головой, разглядывая его со смесью жалости и восхищения. Так смотрят на героя, изъявившего готовность отдать жизнь за правое дело, которого в глубине души считают идиотом. – Ладно, пойдем в машину, а то нас заживо сожрут. – Хлопнул комара на щеке. – Думаю, минут через десять можно трогаться в обратный путь.

      На обратном пути он рассуждал о необходимости перестройки курятника и консультировался у Германа по поводу материала для утепления стен. Но едва тот расслабился, как милейший доктор отколол новый номер. Остановил машину посреди грунтовой дороги, по обе стороны которой высились сосны-гиганты с прямыми, как телеграфные столбы, стволами, и, повернувшись всем корпусом к своему пассажиру, вперил в него гневный взгляд.

      – Ну что еще? – негромко спросил Герман.

      – Ты уверен, что я сделаю для тебя все что угодно, правда?

      Зловещие интонации его голоса заставили Германа подобраться на сиденье.

      – Я не хочу выяснять с тобой отношения, Аркадий, – очень тихо ответил, почти прошептал он. – Я вовсе не уверен… – И тут его тоже разобрала злость. – Ты намекаешь на то, что готов помогать Леониду, но не бескорыстно? За эту помощь я должен тебе… кое-что должен, да?

      Левой рукой Аркадий схватил его за горло. Приблизив свое лицо к лицу Германа, процедил сквозь зубы:

      – Интересно знать, на что готов ты. Ради своего друга.

      – На многое.

      – Но не на все?

      – Нет.

      – На что же не готов?

      – Просто скажи, что тебе от меня нужно.

      – Я сказал.

      – Чтобы я остался в Новой Сосновке, – уточнил Герман, не обращая внимания на пальцы Аркадия, сжимающие его шею, правда, не слишком сильно. – Такова цена твоих услуг.

      Молчание.

      – Ты хочешь, чтобы я остался… – он помедлил, – в качестве кого?

      – Я не предлагаю тебе стать моим сексуальным партнером, если тебя напрягает именно это.

      – В таком случае нахрена я тебе сдался? Давай уж сразу расставим точки над «ё», чтобы позже твои желания не стали для меня неожиданностью.

      – Я хочу, чтобы ты стал членом моей семьи, – спокойно проговорил Аркадий.

      И разжал пальцы. Уронил руку на колено. Отвернувшись, закурил сигарету и спустя несколько секунд – несколько глубоких затяжек, несколько параноидальных мыслей, едва уловимо исказивших смуглое лицо… – покосился на Германа.

      Тот взирал на него в молчаливом изумлении.

      – Предсказуемая реакция, – кивнул Аркадий.

      – Ну, – Герман кашлянул, – члены семьи тоже бывают разные. Я, по твоей задумке, кем тебе должен стать? Сыном? Братом? Племянником?

      – Помнишь,