Сказки для взрослых. Братья Гримм

собор, кругом обстроенный дворцами. Едва пробился он сквозь толпу. А внутри храма все было освещено тысячами и тысячами свечей, и жена его, в одежде из чистого золота, сидела на высочайшем троне, а на голове у нее были три большие золотые короны. Кругом ее толпилось много всякого духовенства, а по обе стороны трона стояли в два ряда свечи – от самой большой, толщиной в доброе бревно, до самой маленькой, грошовой свечки. А цари и короли стояли перед ней на коленях и целовали ее туфлю. «Женушка, – сказал рыбак, посмотревши на жену, – да ты, видно, папа?» – «Да, я теперь папа!» Смотрел он, смотрел на нее, и казалось ему, что он смотрит на солнышко красное. Немного спустя и говорит он ей: «Ах, женушка, небось хорошо тебе папой быть?» А она сидела перед ним прямо и неподвижно, словно деревянная, и не двигалась, не трогалась с места. И сказал он: «Женушка! Ну теперь, чай, довольна? Теперь ты папа и уж ничем больше не можешь быть?» – «А вот еще подумаю», – сказала жена. И затем они отправились спать; но она все еще не была довольна, и ее алчность не давала ей уснуть, и все-то она думала, чем бы ей еще можно быть?

      Муж, набегавшись за день, спал отлично и крепко, а жена, напротив того, совсем не могла заснуть, и все ворочалась с боку на бок, и все придумывала, чего бы ей еще пожелать, и ничего придумать не могла. А между тем дело шло к восходу солнца, и когда она увидала зарю, то пододвинулась к самому краю кровати и стала глядеть из окна на восходящее солнце… «А! – подумала она. – Да разве же я не могу тоже повелевать и солнцу, и луне, чтобы они восходили?..» – «Муж, а муж! – сказала она и толкнула его локтем под ребра. – Проснись! Ступай опять к рыбине и скажи, что я хочу быть самим Богом!» Муж еще не совсем очнулся от сна, однако же так перепугался этих слов, что с кровати свалился. Ему показалось, что он ослышался; он стал протирать себе глаза и сказал: «Ах, женушка, что ты это такое сказала?» – «Муженек, – сказала она, – я не могу повелеть ни солнцу, ни месяцу, чтобы они восходили, да и видеть того не могу, как солнце и месяц восходят, и покойна ни на час не буду, пока не дано мне будет самой повелевать и солнцем, и месяцем!» И так посмотрела, что его мороз по коже подрал. «Сейчас же ступай туда! Я хочу быть самим Богом!» – «Ах, женушка! – воскликнул рыбак и пал перед нею на колени. – Да ведь этого камбала не может сделать! Царицей и папой она еще могла тебя сделать; так вот и прошу я тебя, образумься, останься папой!» Тут она пришла в ярость, волосы у ней взъерошились на голове, и она крикнула во все горло: «Не смей со мною так говорить! Не смей! Сейчас же проваливай!» Тогда он мигом собрался и побежал к морю, словно помешанный.

      А на море бушевала буря, да такая, что он еле на ногах держался: дома и деревья падали, и горы тряслись, и осколки скал, обрываясь, скатывались в море, и небо было черным-черно, и гром гремел, и молния блистала, и волны ходили по морю, что горы, увенчанные белою пеною. Выйдя на берег, он закричал во весь голос и все же не мог расслышать даже собственных слов:

      Рыба, рыбка, рыбинка,

      Ты, морская камбала!

      С просьбою к тебе жена

      Против