Их адрес – Советский Союз. Валентин Яковлевич Иванов

не по карману, поэтому директор любого магазина просто обязан быть богатым человеком и оплатить высшее образование своим детям.

      – Вторая часть моего бюджета, – говорил Тенгиз, – пополняется за счёт родственников. Мой отец персональный пенсионер, имеет льготы, живёт здесь, в Тбилиси, и я с женой и сыном проживаю в его квартире. Родственники жены живут в деревне, в ста километрах от Тбилиси. Там у них дом, сад с виноградником и цитрусовыми. Они богаты, в сравнении со мной. Два раза в год я помогаю им – весной по обработке виноградника от вредителей, а осенью при сборе урожая. За эту помощь мне набивают полный багажник машины мясом, фруктами, овощами, вином и сыром, чего хватает на полгода. Мирон беден сразу по трём причинам. Во-первых, у него нет родственников в деревне. Во-вторых, он ленив и не занимается репетиторством. В-третьих, у него жена больна диабетом, она не может работать.

      Так, за полезными для познания этой страны, её нравов и обычаев разговорами, они попивали приятное вино «Цинандали», затем Тенгиз предупредил, что вечером соседи по даче пригласили их на день рождения маленькой девочки по имени Нана.

      – Я не могу, – смутился Веня, – у меня нет подарка, ты должен был предупредить меня заранее.

      – Ты мой гость, и не должен ни о чём беспокоиться. Меня пригласили, значит, пригласили и тебя.

      – Но я совсем не знаю соседей твоих.

      – Это неважно – ты в Грузии.

      Когда они заявились к соседям, застолье уже началось. Тамадой был седовласый красивый старик – дед именинницы. За столом сидело десятка два мужчин самого разного возраста. Трое из них, видимо, были из дальних сёл, потому что они были одеты в черкески с газырями, а за поясами имели кинжалы в серебряной оправе. Когда Тенгиз представил своего гостя из России, все перешли на русский язык из уважения к гостю. Исключение составили двое из трёх горцев в черкесках, которые русским владели плохо и стеснялись этого. Их тосты Вене переводил Тенгиз. В центре стола размещалось огромное серебряное блюдо с горой мяса, от которой исходили такие дивные запахи, что слюна выделялась немедленно, как у собаки Павлова. Гора была обложена сырами и разной зеленью, в которой Веня уверенно опознавал только укроп, петрушку и кинзу. Вокруг блюда располагались трёхлитровые глиняные кувшины с деревенскими винами. Первые тосты немного опоздавшие гости пропустили, но за столом сохранялся церемонный порядок: никаких шумных выкриков, перебивания соседей, громкого смеха. Согласно традициям, очерёдность тостов передавал говорящим тамада, поэтому соседи по столу между тостами говорили негромко, полушёпотом. Тосты были непривычно длинными, но красивыми. Вино казалось лёгким, но после двух бокалов Вене стало жарко. Он наклонился к Тенгизу и шёпотом спросил:

      – Прости, дорогой, я не хотел бы нарушать ваших традиций, но, если после каждого тоста принято выпивать, то я долго не продержусь, поскольку у меня нет такой закалки. Как быть?

      – На женщин правила не распространяются, но мужчины могут