Пока нас помнят, мы живём. Проза, стихи. Нина Майорова

тротуарам, если рядом проходил швед. В лютеранских церквях на стенах находятся надписи с похороненными там знатными людьми. Это сплошь немецкие и шведские фамилии. Ни одного эстонца. Похоже, что знати среди эстонцев не было вообще.

      Один мой знакомый, муж моей подруги, помнит, как его эвакуировали из Таллина в 1941-м году. Ему было четыре года. Его отец работал главным инженером на заводе. Немцы были близко. Уже было ясно, что оставаться в городе опасно, но он пошел на завод. Его тут же убили. За семьёй приехал грузовик. И он помнит, как они ехали по улицам сплошь уставленными столбами с повешенными русскими. Это эстонцы приготовили подарок для наступающих фашистов. Я раньше думала, что с русскими расправились немцы, а оказывается это эстонцы устроили массовую резню. Похожие воспоминания я слышала и от других очевидцев.

      У Анны были две дочки. Одной дали русское имя Ира, но в паспорте записали национальность – немка, а другой немецкое имя Ида, а в паспорте записали русская. У Иды никогда не было проблем с властями. Она вышла замуж за инженера, который впоследствии занимал хорошие должности и был достаточно обеспечен, родила двух детей и жила в Ленинграде. А у Иры были проблемы из-за её национальности. В начале войны Германа арестовали и сослали в лагерь. Он там с трудом выжил. В конце войны его сослали в Сибирь на поселение.

      Ире с матерью было запрещено жить в Москве и Ленинграде. Ира поступила в Саратовский университет на химический факультет. Блестяще училась. Даже вроде бы получала повышенную (сталинскую) стипендию. При распределении она заявила на комиссии, что хочет, чтобы её послали в самую глушь. Так её и распределили. Она рассказывала, что когда ехала в эту деревню, шофер сказал, что это то самое место, где только общие бани. Оказалось, что действительно в этом далеком селе (вроде бы север Архангельской области) были общие бани для мужчин и женщин. Но для Иры баню готовили специально в отдельный день. Ира была очень одаренным человеком и замечательным рассказчиком. Мы, её двоюродные сестры и брат, не отходили от неё, когда она приезжала в Татины, завороженно слушали её рассказы. Неважно, о чем они были, – все было очень интересно. Впоследствии, она поселилась в Зарайске (за 101-м км от Москвы), расположенном на берегу реки Осётр. Татины были в 20-ти км от Зарайска. Всю жизнь проработала в школе. Стала заслуженной учительницей СССР. Школу, где она преподавала, стали называть с химическим уклоном. Многие ученики школы впоследствии закончили химфак МГУ.

      За несколько лет до смерти она нам рассказала о своих жизненных перипетиях. Оказывается, что в университете её завербовали в осведомители. Вызвали в КГБ и припугнули тем, что отец в тюрьме, ты- немка, если не хочешь, чтобы твою мать и сестру посадили, то должна докладывать обо всем, что говорят студенты. Она согласилась. Конечно, докладывала только положительное, но настроение было ужасное. Поэтому Ира попросилась при распределении