(Не)приятность для дракона. Валентина Гордова

медленно повернул голову и вонзился в меня неприязненным взглядом. Он собирался меня выгнать прямо сейчас, а, возможно, и запереть где-нибудь, чтобы не мешалась. Я точно поняла это, а потому:

      – Вы сами позвали меня, – напомнила ему в порыве отчаяния, – потому что хотели, чтобы я вам помогла.

      – Я позвал тебя, – тихим, звенящим от злости голосом проговорил он, – чтобы ты увидела, что они натворили, и не вздумала мне мешаться.

      А я, кажется, сделала с точностью наоборот.

      – Нет, вы позвали меня, чтобы я выступила в роли вашего благоразумия, приглушенного сейчас злостью и ненавистью, – не согласилась я с ним и села на место, пытаясь успокоиться.

      Дракон ничего не ответил, но его взгляд говорил о многом. Например, о том, что Киан сейчас очень сильно хотел меня придушить. Вот только не знаю, потому, что я оказалась права или просто его сильно бесила?

      – Давайте не будем торопиться, – попросила я его, – а обо всём хорошенько подумаем.

      Тяжелый вздох, вновь откинувшийся на спинку стула мужчина, его взмах рукой и смиренно брошенное мне:

      – Валяй.

      Едва слышно облегченно выдохнув, я попыталась описать ему происходящее взглядом постороннего человека – меня.

      – Если вы объявите войну, больше половины невинного населения погибнет. Соседние государства, никоим образом ко всему этому не причастные, мирное население, тысячи детей и ваши люди. Вот это, – указала я пальцем на стопки со сведениями об убитых, – не будет даже одной десятой процента всех смертей, что случатся по вашей вине.

      –По моей? – Переспросил он, нехорошо прищурившись.

      Внутри что-то испуганно ёкнуло и захотело убежать, но:

      – По вашей, – подтвердила я кивком головы, – если вы сейчас поторопитесь, поддадитесь эмоциям и объявите войну.

      Мужчина тяжело вздохнул и закрыл глаза рукой. Ему сейчас было очень непросто. Чувство справедливости и ненависти к вампирам вопило о том, чтобы прямо сейчас собрать войска и пойти уничтожать врагов. А благоразумие, за которое пыталась говорить я, шептало о многочисленных потерях, последующих его военным действиям.

      – И что ты предлагаешь? – Не открывая глаз и не меняя позы, устало спросил он.

      Победная улыбка скользнула по моим губам и тут же исчезла, побоявшаяся быть замеченной драконом.

      – Переговоры, – сказала я то единственное, что могло сейчас помочь.

      Мужчина рывком оторвал свою руку от лица и с негодованием воззрился на меня, без слов передавая всё, что он обо мне сейчас думал.

      – У них тоже есть дети, – пожала я плечами.

      И это сработало. Киан с шумом выдохнул через нос, сцепил зубы так, что на щеках заплясали желваки, и сжал руки в побелевшие кулаки.

      – Нам не о чем говорить, – отчеканил он.

      – Кланы вампиров могли подставить, – озвучила я его собственные мысли, – вы и сами думаете об этом, иначе не согласились бы на переговоры.

      – Я и не согласился, – мрачно напомнил он.

      Я лишь улыбнулась