Призрак Адора. Том Шервуд

пересиливая тошноту и головокружение. Подошёл Бэнсон.

      – Пистолеты нашли все.

      – А бумаги?

      – Ничего нет. Только это…

      В ладонь мне лёг объёмный кошель. Я заглянул в него. Золото. Деньги за наши головы? Вот и ладно.

      – Разбросайте, – отдал я кошель Стоуну.

      Разлетаясь, зазвякали о стены монеты. Четверо положили убитого на плащ, понесли. Двое матросов и Бэнсон остались со мной.

      – Что-то на душе неспокойно, – сообщил я им. – Давайте-ка домой, и как можно скорее. Лошадей хорошо бы достать…

      Сначала я шёл сам, потом почувствовал, что меня почему-то несут. Очнулся в экипаже, когда мы уже мчались по мощёным улицам города.

      Похищение

      Мы подкатили к дому. Ох, видно не зря упомянул ряженый полицейский мою семью. Так и есть. Что-то случилось. Глубокая ночь, а во всех окнах – свет. А из мужчин в доме только Генри, Нох да мистер Бигль. Невелика армия, если учесть, какие волки взяли наш след.

      Мы ввалились внутрь. Должно быть, с нами влетел и ощутимый запах беды, так как Эвелин, едва взглянув на нас, спросила:

      – Вы уже знаете?

      – Что именно знаем? – уточнил я, стараясь не морщиться.

      – Похитили Эдда и Корвина! – выпалила заплаканная Алис.

      – Когда? – быстро спросил я.

      – Ещё днём! А вас всё нет и нет!

      – И вот мы тут как тут, – попытался отшутиться я. – А ещё что-нибудь произошло?

      – Нет, ничего больше.

      – Хорошо. Сейчас все, кто есть в доме, – поднимайтесь на второй этаж, в залу. Всё обсудим. Вы, – я повернулся к приехавшим с нами двум матросам, – заприте дверь, погасите свет, снимите башмаки и тихо прогуливайтесь по всему первому этажу. Следите за окнами.

      Они понимающе переглянулись, расторопно принялись запирать дверь и сбрасывать обувь. Остальные пошли наверх. Я едва мог переставлять ноги, и Бэнсон почти внёс меня, подцепив за пояс.

      – Итак, – сказал я, как только мы уселись, – как это можно – похитить двух живых людей среди белого дня в Бристоле? Откуда это известно?

      – Генри был с ними, он всё видел!

      – Очень хорошо. Теперь послушайте меня, Алис, Эвелин. Мы с Бэнсоном ранены. Сейчас сбросим плащи – и вы не пугайтесь. Займитесь ранами, но только молча. Нох, почисти и заряди пистолеты, а ты, Генри, рассказывай. Всё по порядку. И подробно, это очень важно.

      Осторожные, быстрые руки принялись снимать с меня одежду.

      – Куда? – не замечая падающих с лица слёз, с мучением в голосе спросила Эвелин.

      – В правое плечо и ногу. Ножом и шпагой. Неглубоко.

      – А Бэнсон?

      – Два раза в грудь.

      Рядом начала тоненько плакать Алис. Эвелин, сама в слезах, быстро обняла её, поцеловала, потом встряхнула несильно и выговорила:

      – Беги к Мэри, пусть греет воду. Принеси сюда тазы из ванной. Свечей побольше. И мой ящичек с травами. Беги, время дорого!

      С горестным, отчаянным подвыванием Алис умчалась, а я посмотрел на обнажённый торс Носорога. Почти в середине груди у него чернел струпик ранки. Крохотный,