Пангея. Конец недели. Артур Матвеев

спокойнее. Понял?

      Лис немного поколебался, а затем кивнул.

      – Тогда идём. Расскажешь друзьям то, что я велел. Они поймут. А если нет – убеди их.

      Они вернулись к машине, и Валера открыл дверь парням, приглашая тех на выход. Они вопросительно посмотрели на Лиса – тот махнул рукой, мол, все вопросы потом.

      – Прощайте, парни! – Валера протянул руку.

      Серёга пожал её, а Андрей обнял отца своего друга. Валера немного удивился, но похлопал того по плечу.

      – Мы остаёмся? – спросил Серёга.

      – Доедем до города на электричке, – ответил Лис. – По пути всё расскажу. Пап…

      – Прощай, сынок!

      Валера улыбнулся и ещё раз обнял сына. Минутой позже он сел за руль и, хлопнув дверью, утопил педаль в пол. Троица друзей проводила автомобиль взглядом и, ковыляя, неспешно направилась к станции…

      Часть 2. Пятница

      Три года спустя. 15:00 по австралийскому времени

      «Тёплое Лиссабонское солнце в конце октября разогревало брусчатку на площади Коммерции у набережной реки Тежу. Здесь было шумно, но вдалеке в тихой глуши узких улочек оранжевая черепица крыш старого города ласково принимала осенние дары солнечного дня. Где-то вдалеке слышалась тихая песня уличных музыкантов. Нескончаемый поток туристов сновал туда-сюда, щёлкая своими телефонами завораживающие виды со смотровых площадок и древние здания, восстановленные после страшного землетрясения 1755 года. На небе нет ни облачка – голубизна его настолько глубока, что кажется: за ним нет космоса, а весь мир накрыт плотным воздушным одеялом, позади которого на нас смотрят взгляды наших предков», – старик оторвался от листка бумаги, чтобы сделать вдох из кислородного баллона. Он снял очки и протёр глаза. За стеклянным витражом во всю стену будто бы замер во времени океан. В доме царила приятная прохлада, тогда как за дверьми властвовала тридцатипятиградусная жара. Младшая дочка уехала учиться в Лондон, а сын уже занимался руководством компаний старика, пока сам он доживал свои дни на островах посреди Тихого океана. В одной из гостевых комнат рядом с его спальней оборудовали палату, которой бы позавидовала любая престижная клиника. Здесь было всё необходимое для оказания медицинской помощи хозяину виллы. Сам старик не называл это лечением, потому как болезнь была всё ещё неизлечима. Да и возраст у него был уже не тот, чтобы вылечить рак и жить долго и счастливо. Он умирал уже однажды, шестнадцать лет назад, – теперь с каждым днём он осознавал близость второй своей смерти, в этот раз настоящей.

      Старик посмотрел на стопку из записных книг, обитых кожей. Одна из них, самая толстая, была другого цвета; он подтянулся к ней и открыл первую страницу. «Леониду Дементьеву от Виктора Белова с наилучшими пожеланиями! Крепкого здоровья!» – он прочитал памятную надпись и слегка улыбнулся. Виктор восстановил его записи и сложил их в отличную историю, распечатанную внутри синей обложки, оформленной под привычный ему вид записной книги. Леонид хотел было сдать её в тираж, но Борис не давал