Время дождей. Павел Шушканов

здесь, если хотите. Ты Руперт Кимберли? А ты возможно Бен? Сестра прожужжала тобой все уши. Так что я знаю о тебе очень много.

      Бен кивнул. Они с Ру переглянулись и присели за стол, сложив перед собой руки.

      Курт сел в кресло отца и дружелюбно улыбнулся.

      – Идешь в школу в этом году? – спросил Ру, – Ты же пропустил почти год, как ты думаешь все наверстать?

      – Меня учил господин Арчер, когда приходил обедать к нам. Плюс пара частных уроков в неделю. А что, вы хотите помочь?

      Ру засмеялся и скрестил пальцы перед собой, толкнув в бок Бена. Он чувствовал себя уверенно.

      – Ты же даже не знаешь когда была основана наша школа.

      Курт улыбнулся.

      – Первого сентября весемнадцатого года бэ о в старом здании Совета. Школа занимала первый этаж, а Совет второй. Первым учителем был Лайонел Фокс, ныне покойный отец господина Арчера. В ней открыты три класса и год высшей школы. Первый класс обучение длится два года, остальные по одному. В последнем, третьем, классе можно выбрать специальность – земледелие или мануфактурные работы. Но, боюсь, господа, так мы с вами ничего не решим и тем более не станем друзьями. Я предлагаю сыграть.

      Ру и Бен дружно прыснули.

      – В «кто умнее?» разве что…

      Курт снова улыбнулся и положил руки на стол.

      – Нет, в стрит, – он порылся в кармане и вытащил четыре зеленых гляса, идеальной формы, почти овальные (формы мира, как называл их Ру). Он положил их на стол и потянулся к другому карману. Оттуда он вытянул два красных гляса. Ру придирчиво осмотрел один из них и даже на просвет. В глубине красного стекла застыли крошечные пузырьки воздуха.

      – Ну, знаешь…, – он вытащил из-за пазухи худой мешочек с неровными стекляшками, – если хочешь распрощаться со своим стеклом, то связался с нужным человеком.

      – Вот это разговор! Значит по две.

      Бен не заметил, как приоткрылась дверь кабинета, а Ру заметил и вжался в собственный воротник. В дверях стоял господин Линквуд, а на столе недвусмысленно лежала горстка глясов. Ру зажмурился, ожидая крика и, как минимум, перевернутого стола, но господин Линквуд внезапно засмеялся и положил руку на плечо сына.

      – Играете, мальчики? Курт, не разоряй ребят. Я предупреждаю вас, господа, мой сын отличный игрок.

      – Не сомневаемся, господин Линквуд, – сказал Ру.

      Линквуд одобрительно кивнул.

      – Ну, играйте, оставлю вас. Но потом не жалуйтесь, – он подмигнул сыну и закрыл дверь. Курт пожал плечами.

      – Отец разрешает нам играть. Не обращайте внимания, он никогда не упускает случая понаблюдать за игрой, да и сам неплохо играет. Просто не хочет вас смущать. Итак, ставим по три. А кто арбитр?

      – Я буду, – вызвался Бен, – сложно дружить с лучшим игроком конфедерации и не знать правил.

      Бен положил поставленные на кон глясы на тыльную сторону ладони и подкинул вверх. Игра началась. Ближайший в Бену гляс принадлежал Курту, и он начинал скидывать – отправлять цветные