Нет ничего сильнее любви. Таня Винк

накладные, а ее жизнь. Создавать по-новому, по-другому, будто огромным ластиком вытирая все плохое. Галка была в шоке от всего этого, но память словно жила своей жизнью: как только Галя падала в объятия Морфея, услужливая не там, где надо, память вытаскивала из своих недр забытое, добавляла незабытое, крутила все это, вертела и преподносила счастливице в виде снов. Почему счастливице, спросите вы? Цветные сны. В них всегда были хеппи-энд и ощущения исключительно приятные. Они, должно быть, хранили Галкину душу. По крайней мере, в этих снах она ликовала…

      Интересные получались сюжеты, занимательные. Бывало, уже за чашечкой не всегда мерзкого кофе, разложив все по полочкам, Галка с грустью осознавала, что таким вот образом сердце мстит ее голове за то, что та не дает ему покоя. Именно мстит, а интуиция сюда даже не заглядывала, потому как заглядывать некуда, да и незачем, все давно ушло, уплыло. Это ей тоже интуиция подсказала: мол, не напрягайся…

      А вообще ее интуиция с детства ведет себя довольно разумно – на пустое не сильно распыляется. В детстве нашептывала, какой урок выучить, а на какой забить. Однажды «посоветовала» в трамвае у окна не садиться, и в это окно камнем запустили. А про самый жуткий случай, когда она, уже студентка, хотела перейти дорогу на зеленый сигнал светофора, уже ступила на зебру – и вдруг все ее тело будто панцирь сковал… ой, лучше и не вспоминать. Если бы «панциря» не было, она б уже взирала на землю с облаков, или откуда там взирают? А дело было в «рафике», он выскочил из-за угла и пронесся мимо Галки на такой скорости, что волна горячего воздуха едва не сбила ее с ног. М-да… Разное бывало, и на это разное у Галки существует одно объяснение – ее прадед по материнской линии, расстрелянный большевиками в тридцать восьмом году, был самым что ни на есть настоящим мольфаром из Космача, а в этом карпатском селе до сих пор мольфары живут.

      Первое время сны нравились, и, вечером забравшись в постель, она «программировала» себя на то, что хотела бы увидеть еще и еще: знакомство с Юркой – уж очень необычное оно было… Первое свидание, уже в Харькове, – зашли в кафе, просидели до полуночи. На следующий день утром он позвонил, спросил, что она делает вечером. В ту же секунду забыла, что договаривалась с подругой пройтись по магазинам. Они встретились и поехали в парк. Поужинали. А дальше… «Объятие… Нежное, как ветер, настойчивое, неожиданное, шокирующее, как весенняя гроза…» В итоге Галка «допрограммировалась» – сколько раз она просыпалась, разбитая вдребезги этими снами! Сколько раз желание видеть их и не видеть разрывало ее сердце! И таки разорвало надвое – одна половинка упрямо приказывала снам не приходить. И что же они делали? Ухмылялись и не менее упрямо топали к другой половинке, ждущей их с нетерпением.

      Хорошо, что в психушку не попала, а еще лучше, что не наступило раздвоение личности, а сработал присущий ей рационализм – из всего извлекать пользу. В общем, глубокой зимней ночью она проснулась, бросилась к столу и записала сон. Вернулась в постель и отключилась, едва голова коснулась подушки. Что она утром