Нет ничего сильнее любви. Таня Винк

можете, – Настя поднялась на ноги.

      Зозуля вернулся к своему креслу и положил руку на один из телефонов, стоявших на боковом столике.

      – Спасибо, Галина Сергеевна, что пришли, рад был с вами познакомиться.

      – Я тоже, – Лена выбралась из кресла.

      – Оставьте, пожалуйста, моему секретарю номер вашего мобильного.

      – Да, конечно.

      Он снял трубку с белого аппарата.

      – Анжела, несите бумаги на подпись, у меня мало времени, – он положил трубку на рычаг, – еще раз благодарю за визит.

      – Ну как же, – Ленка усмехнулась, – воспитывать молодежь – наша с вами задача.

      – Надеюсь, мы будет видеться только по хорошим поводам, – он растянул губы в вежливой улыбке, как это обычно делают чиновники, желающие как можно быстрее избавиться от посетителей.

      – Я тоже надеюсь.

      В дверях появилась секретарша с папкой, прижатой к пышной груди. Вид у нее был такой, будто в папке содержались не бумаги на подпись, а эликсир жизни.

      – Всего доброго, Роман Ильич, – Лена двинулась к выходу.

      – Всего доброго.

      Анжела положила папку на стол.

      – Пожалуйста, внесите телефон Галины Сергеевны в базу, – декан склонился над столом.

      – Да, сейчас, – отчеканила Анжела и, раскрыв руки так, будто выгоняла из кабинета невесть откуда забредших в него куриц, пошла к посетительницам.

* * *

      – Это все? – оказавшись в коридоре, Настя выпучила глаза.

      Лена пожала плечами:

      – Ну да…

      – Я думала, будет конкретный разнос.

      – Как видишь, никакого разноса. А он интеллигентный, прямо хоть на хлеб его мажь, – заключила Лена.

      – Да, он у нас такой. А Дашкин отец вообще другой, не знаю, как люди с ним общаются. Вульгарный, жирный, глазки свинячьи, – она брезгливо скривилась, – орал, что меня исключат. Козел!

      – Исключат? – Лена скривилась, будто держала во рту что-то очень невкусное. – Он что, директор мира? Шли его подальше.

      – Я уже послала, – Настя загадочно ухмыльнулась.

      – В каком смысле? – оторопела Ленка.

      – Сказала, что он в своей клинике начальник, а здесь никто. А дочка его хамка.

      – Так и сказала?

      – Ага…

      – Молодец! – Ленка засмеялась.

      Они другие, думала она, краем глаза наблюдая за Настей, за ее спокойным лицом. Вот она в ее возрасте не смогла бы так ответить старшему. Да, они свободны душой, мыслями. Их поступки говорят о том, что они хоть еще дети, но уже личности, а Настя сильная личность. Впрочем, удивляться тут нечему.

      – Получается, Зозуля – нормальный мужик, – Лена повела плечами – кофта намертво прилипла к вспотевшей спине. – Только вот икону зачем напоказ выставлять? Это ж не какая-нибудь фирмочка, типа нашей, это альма-матер, – она подняла вверх указательный палец.

      – Так он же верующий.

      – Верующий?

      – Ну да… Он сильно отличается от других преподов. Студенты про него пишут: «Юмора не понимает,