Морпехи против «белых волков» Гитлера. Владимир Першанин

не сводя глаз с автоматного зрачка, неуклюже перевалился в воду. Но никуда не поплыл, а вцепился в борт, продолжая плакать. Лодка опасно раскачивалась. Егерь выстрелил парню в голову, затем кое-как спихнул за борт тяжелое тело старика. Под ногами хлюпала кровь, ее было очень много.

      Мальчишка исчез под водой, а тело старика покачивалось рядом. На егеря вдруг навалилась усталость, грести он не мог, опустился на слани и заснул.

      Унтер-офицера утром подобрал немецкий катер. Матросы разглядывали пропитанный кровью, изодранный мундир, корку крови на щеках. Кто-то отсоединил магазин автомата и проговорил:

      – Здесь всего три патрона осталось. Кажется, этот парень неплохо повоевал.

      Что-то ответить у «белого волка» не оставалось сил. Ему оказали первую помощь, перевязали голову, влили в рот стопку крепкого рома и укрыли теплым одеялом.

      – Спи, – сказал кто-то из матросов.

      А другой позавидовал:

      – Повезло парню. Недели две в госпитале отваляется да еще отпуск домой получит.

      – Ты тоже можешь получить. Сходи разок-другой к русским в тыл.

      – Нет уж, спасибо. Говорят, егеря потеряли половину взвода и кое-как выбрались.

      Сон к унтер-офицеру не шел. Он не испытывал каких-либо переживаний, что убил десятилетнего мальчишку. В день нападения на русские топливные склады, и пробираясь к подземному хранилищу, он застрелил не менее семи-восьми красноармейцев. Они были не обучены, не умели уходить от пуль, стреляли неточно и падали один за другим, роняя свои длинные винтовки и игольчатые штыки.

      Затем положение изменилось. Пришла морская пехота, но хранилище с огромными баками егеря успели взорвать. Снайпер из морских пехотинцев тяжело ранил двух подчиненных унтер-офицера, и он с легкостью добил их. Он привык нажимать на спусковой крючок, и получилось все просто. По крайней мере, егерь избавил камрадов от пыток и мучений. Говорят, русские убивают пленных ударами штыка в мочевой пузырь или вколачивая стреляные гильзы в голову. Варвары!

      Унтер-офицер забыл, как в Польше, будучи еще рядовым, он вызвался на расстрел евреев и уложил из пулемета не меньше сотни голых напуганных иудеев: мужчин, женщин, детей. Причем стрелял вначале в живот или в ноги и лишь затем добивал. Ему доставляло удовольствие видеть мучения людей.

      Ему везло. В него стрелял и промахнулся снайпер из морской пехоты. Граната взорвалась, не докатившись до головы. Лодку не перевернуло волнами, и вовремя подвернулся катер. Повезло и под Москвой, когда он ковылял с простреленной ногой по обледенелой дороге и его не подобрал грузовик. Он бы замерз на тридцатиградусном морозе и остался среди скрюченных тел на обочине. Но грузовик застрял в низине. Пока его выталкивали, унтер догнал машину, вскарабкался в кузов, и никто не посмел вытолкнуть его, в обмороженной руке он держал «парабеллум», а глаза выражали нескрываемую злобу и готовность биться за свою жизнь до конца.

      Ему везло. Но долго ли будет длиться везение на этой дикой бесконечной войне?

      Глава 4

      Ох, девушки, война, война…

      Небольшой