Астронавты. Отвергнутые космосом. Рина Грант

выскользнула в коридор. Ковровое покрытие грело клонированную кожу босых ног: как и обещали в больнице, чувствительность потихоньку возвращалась.

      Третий отсек слева. Она поколебалась и постучала.

      – Тадефи? Ты спишь?

      Никто не ответил. Она прислушалась. За дверью шебуршало. Она постучала еще раз.

      – Тадефи, впусти, пожалуйста!

      Дверь приоткрылась. Высунулась взлохмаченная грива Живых.

      – Ты чего?

      Вот дьявол. Хоть провались сквозь землю.

      – Нет, ничего, я пойду, до завтра терпит. – Бочком-бочком она стала отходить, когда дверь раскрылась. В проходе стояла Тадефи в форме.

      Они впустили ее и выслушали все, что вертелось в ее голове за несколько бессонных часов. Помолчали.

      – Карта памяти у тебя с собой? – спросил Живых. Она раскрыла ладонь, показала. Тадефи ссутулилась на краю койки, оперлась подбородком о смугло-розовый кулачок. Задумалась.

      Наконец медик-стажер подняла голову и посмотрела на Бой-Бабу.

      – Пошли, – сказала она. – Я вас проведу.

      – Куда? – тупо спросила Бой-Баба.

      Тадефи протянула руку и взяла у нее чип:

      – Ты же хотела его считать? Так пойдем сейчас, пока медик дрыхнет. Заодно покажу вам кое-что, – она усмехнулась.

      – Пойду оденусь сначала, – сказала Бой-Баба. – Не идти же мне так…

      – А кто тебя там увидит? – хмыкнул Живых. Тадефи мотнула им бритой головой:

      – Пошли все вместе, быстро!

      Троица свернула за угол и двинулась по слабо освещенному коридору. Ковровое покрытие поглощало звуки шагов.

      Бой-Баба шла сзади и смотрела им в спины. Господи, ну какая же она дура! Пусть они забудут, ну пусть они забудут, как она к ним вперлась, идиотка несообразительная! С другой стороны, а как ей было сообразить? На то и секс-депрессанты в таблетках выдают, чтобы избежать инцидентов…

      – Чего отстаешь, пошли давай, – Живых оглянулся, протянул ей руку. Она сунула руки в карманы треников. Он пожал плечами и отвернулся.

      Тадефи обогнала их и теперь возилась в конце коридора возилась с магнитной картой возле двери медотсека. Красная лампочка равномерно вспыхивала над входом. Тадефи приложила палец к губам и озорно улыбнулась:

      – Идите за мной, только тихо!

      Они вошли в темноту, пропахшую карболкой. Направо, в глубине, отсвечивали никелем медицинские аппараты. Стажер поманила спутников налево, в лабораторию.

      Но не остановилась, а, сделав знак двигаться тише, скользнула за следующую дверь, в отсек консервации. Там горел слабый свет. Тадефи поманила их и, не в силах больше сдерживаться, фыркнула. Показала рукой перед собой. Они подошли – и зажали себе рты, чтобы не свалиться на пол от смеха.

      Один из аппаратов консервации был подключен. Датчики попискивали. Прозрачная крышка была закрыта, и на мягком противоожоговом покрытии матраса покачивалась жирная туша Рашида. Глаза закрыты, дыхания почти не слышно. Под крышку в тело Рашида уходили провода и катетеры.

      – Он