Цветы с ароматом жестокости. Екатерина Лавина

сложно дышать. Это был не просто страх, а настоящая паника. Но в тот вечер отец выбивал признание и из нее.

      Наконец-то его гнев утих, и он отпустил всех спать, а бабу Женю позвал для разговора на кухню.

      – Плохо следишь за детьми! Плохо! – на весь дом разносились его крики, даже через закрытую дверь. – Только я ухожу из дома, как начинается! Да что же это такое!

      – Так ведь уже не ребенок! 18 лет стукнуло девке! Чай своя голова должна быть на плечах! – пыталась оправдаться баба Женя.

      – Второй раз! Второй раз! История повторяется, и снова с твоим участием! Ведь сказал тебе спрятать все документы!

      – Так я и спрятала! – продолжала оправдываться баба Женя.

      – Значит, плохо спрятала! – кричал отец.

      Воцарилось непродолжительное затишье. Виолетта слышала, как дверь отворилась, и отец вошел в комнату. Он остановился посередине и прислушался к равномерному храпу сыновей. Затем, подошел к кровати Виолетты. Она изо всех сил старалась притвориться спящей, похоже, он в это поверил. Отец тихими шагами вернулся на кухню и плотно закрыл за собой дверь. Его голос стал непривычно тихим, как и голос бабы Жени. Они тихо что-то обсуждали. Младшая сестра изо всех сил старалась прислушаться, но не могла разобрать ни слова. Похоже, разговор был секретным. Виолетта, едва дыша от страха, встала со своей кровати и стала подбираться ближе к кухонной двери. Девочка понимала, если дверь неожиданно откроется и взрослые увидят, что она подслушивает, ей несдобровать.

      – Ведь Игнат сбежал из дома так же! – ругал отец бабу Женю. – Ведь ты же уже это проходила! Как ты могла второй раз допустить ту же ошибку?!