Эра беспокойных женщин или $10 000 000 за знакомство. Алина Ильина

я предавалась мечтам, время уже перевалило за полдень, но до конца дня его еще оставалась уйма, и поэтому я решила заняться чем-нибудь полезным и стала распаковывать принесенный пакет с косметикой. Ее оказалось так много, что она не вмещалась в туалетную тумбочку. В холодильнике место скоро закончилось, и несколько тюбиков и баночек, так и оставались лежать у меня на диване. Я позвонила Юле и спросила, что с ними делать. Она сказала, чтобы я не беспокоилась. Косметика быстро уйдет, если ей правильно пользоваться.

      – Как правильно?

      – Почитай инструкции. Там все написано.

      И я принялась читать. Ох, и неблагодарное это, скажу вам, занятие! Написано во всех вроде одно и то же, но по-разному. Через час я бросила это бесполезное дело, усвоив только, что моя кожа во всех местах скоро станет гладкой и очень мягкой, а сама я помолодею минимум лет на десять. Я стала только читать надписи на коробочках и тюбиках: «для рук», «для ног», «для тела», и мазать эти самые места толстым слоем, так что через некоторое время, стала напоминать снежную бабу, застрявшую в сугробе. А косметические средства, в самом деле, стали быстро убывать. Я почти закончила процедуру, когда услышала стук и крик соседа.

      – Рита, открой, разговор есть!

      Я открыла, чтобы избежать выломанной двери. Сосед посмотрел на меня выпученными глазами, пошатнулся, икнул и спросил:

      – Ты хто?

      – Дед Пихто.

      – А Ритка где?

      – Я за нее.

      – А ты хто?

      – Ну ты что, ослеп совсем? Не видишь? Я это, я.

      – А чего ты белая такая?

      – Покрасилась.

      – А, тебе идет. А у тебя, что, кошка сдохла?

      – С чего ты взял?

      – Да воняет, как в морге. Ритуль, займи сотню, очень надо.

      Я достала из кошелька сто долларов и протянула ему.

      – Это что?

      – Сотня, как ты просил.

      – Тьфу ты, я ж у тебя человеческие деньги просил, а не доллары. Кто в нашем магазине их примет?

      – Нет у меня сейчас человеческих.

      – Ну, черт с ними, давай эти. Может, поменяю где-нибудь. Только это, когда верну не знаю… Ну, я пошел, – он испуганно посмотрел на меня.

      Я захлопнула дверь перед самым носом алкоголика. Сотни мне было жалко, но мой покой стоил дороже.

      Немного отдохнув, я взялась за заметки. Мне было гораздо приятнее заниматься привычным делом. Это успокаивало и настраивало на оптимистический лад. Те более, что не нужно уже было тащиться на работу, а еще я надеялась прославиться: «О том, почему на свете появились ведьмы и рыцари, а также о том, зачем была изобретена косметика».

      Устав от мужского произвола, вечно орущих сопливых детей, женщины средневековья были на грани. Не на грани революции, поскольку к революционным действиям они по сути своей не склонны, но на той грани, за которой обязательно должны наступить перемены.

      Перемены не заставили себя долго ждать. В прохладный субботний вечер, к весьма почтенной матроне по имени Луиса, обремененной мужем-повесой