Последняя среда. Литература о жизни (Тема номера: Украина). Коллектив авторов

письмо стало широко известно. Писатель потом уверял, что сказать хотели совсем не то, что сказали. Он заигрался в свою «русофобию», и она сыграла с ним неважную шутку. Словом, я не верил, что он приедет, и легко согласился на предложение Игоря.

      Но вскоре Игорь позвонил снова:

      – Он приедет.

      – Здорово, – сказал я.

      – Только он хочет не поездом, а самолетом. Это чуть дороже. Потянешь?

      – Хорошо, – отказываться было неудобно.

      – И еще надо что-то придумать с гостиницей.

      – У меня под боком свободная квартира. Он может там остановиться.

      Возможно, это было искреннее движение его души. Возможно, Писателю надо было загладить допущенную «неполиткорректность». Возможно, то и другое одновременно. Но я вовсе не жалел, что он приезжает. У меня была причина.

      Вот так он и вынырнул из первой настоящей в этом году московской метели. Игорь и его жена привезли Писателя из аэропорта. Все немного озябли. Мы выпили за встречу коньяку. Писатель вел себя сдержано. Похоже, он чувствовал себя контактером, сталкером, пришедшим, чтобы умилостивить сумрачную Зону, заговорить, уболтать ее, отвести беду от своей страны. А, может, и Алисой в Стране Чудес, пролетевшей по алюминевой норе самолета прямо на голову эксцентричным гипербореям. Мы выпили еще, и я повел Писателя в его апартаменты.

      В день назначенной дискуссии мы с Писателем обедали у меня дома. С вокзала к нам добрались Молодой Поэт со своим спутником. Еще совсем недавно они вдвоем возглавляли палаточный лагерь оппозиции в своем по преимуществу русскоязычном городе. Я накормил их супчиком. Им стало немного легче. Мы выпили на дорожку. Настала пора выходить в не прекращавшуюся метель и двигать к месту словесных баталий.

      – С моей стороны будет наезд, – предупредил я Писателя

      – Да? – рассеянно откликнулся он.

      – Мне не нравится у тебя пассаж о диких кочевниках с Востока.

      Он рассеянно кивнул. Мы двинулись.

      В бело-синем зале московского особняка собралось человек сорок. Тему для выступлений придумали Игорь и его жена, чуть переделав зловещий лозунг «Искусство и Революция». Пригласили людей искусства – писателей и устроителей перформансов. Были также журналисты, социологи, главари молодежных радикальных движений и даже один депутат Московской городской думы. Первым слово получил Писатель и минут тридцать говорил о том, какое увлекательное дело революция, карнавал и прямое народное волеизъявление. Он явно чувствовал себя персонажем своего романа, что когда-то обратился с рассказом о своей родине к посетителям московского пивбара и красноречием выжал слезы даже из этих суровых людей. «Все эти люди уже давно хотели услышать именно это именно от меня», – так было в романе. В действительности большинство смотрело на Писателя с выражением «Не учи отца кашлять». Кто-то из выступивших следом разделял романтический настрой Писателя и считал соседнюю страну образцом для подражания. Другие выражались скептически,