Дом семьи Ллойд. Артём Павлов

сквозь химический запах; всё это оттеснилось за границу её восприятия единственно волнующей мыслью – где ещё на первом этаже следует убраться, прежде, чем подниматься на второй.

      «Гардеробная!», – вспомнила она с укором, так как несколько раз проходила мимо неё и не удосужилась заглянуть.

      Сара сделала шаг, и вокруг всё потемнело, как будто кто-то приглушил свет. Она едва не упала, запнувшись о стоящее перед ней ведро, расплескав на пол коричневой от грязи воды, но почти в последний момент ноги наконец послушались, и она удержала равновесие.

      Лоб горел, а под ним, где-то в районе глазных яблок, она почувствовала холодок, словно от ледяного компресса. Только теперь Сара ощутила жжение в животе и существенный голод; ей вспомнился мучительный день (больше она не выдержала), когда она решила воспользоваться советом подруги, сев на диету, которая предполагала питание исключительно кефиром и чаем с сахаром.

      Удостоверившись, что в глазах больше не потемнеет, Сара неуверенно прошла на кухню, и взглянула на неоновые цифры часов в панели микроволновой печи. Увиденное повергло в шок, её глаза широко раскрылись, а нижняя челюсть буквально отвисла.

      Пятнадцать минут седьмого. Словно очнувшись после глубокого сна, она увидела, что во всех комнатах включен свет, а окна, теперь безупречно чистые, отсекая темноту вечера, превратились в зеркала. В одном из них она увидела себя, и Сара испугалась тому, какой измождённой, почти неузнаваемой она выглядит. Собственное отражение послужило пощёчиной, окончательно пробудившей её, и к голоду с усталостью прибавилась головная боль.

      Она хотела достать телефон и проверить время, в ней ещё теплилась надежда, что она не потеряла загадочным образом семь часов, но его не оказалось в карманах.

      А затем, с заторможенным сознанием, Сара вновь посмотрела на часы микроволновой печи, перевела взгляд на окно, сквозь отражение кухни всё ещё проглядывалась гаснущая синева неба, обрывавшаяся в зигзагах крон елей и сосен, и она почувствовала, будто куда-то падает. На мгновение Саре показалось, что она вновь на грани потери сознания, в мозгу возникло одно лишь слово – «дети».

      Перед глазами появилась картина. Дэнни вновь (теперь уже по-настоящему) потерялся, а Ребекка, в кромешном мраке леса (телефон у неё конечно же разряжен из-за музыки, которую она постоянно слушает через наушники), бродит кругами, выкрикивая его имя.

      Сердце забилось так быстро, как не билось и при утренних пробежках. Сара осознала всю силу её измождения лишь, когда побежала по ступеням вверх, и с опаской, что она вновь окажется в предобморочном состоянии, Сара держала руку на перилах. Не соображая от страха, по коридору двинулась в сторону закрытой двери кабинета мужа. Она заметила полоску света под дверью. Выходит, он тоже не в курсе того, что дети не вернулись, в ужасе подумала она. Конечно же он слышал, как я убираюсь, и заработавшись, решил, что мы все внизу.

      Совершенно обессиленная, трясущейся рукой она потянулась