Смертоносная чаша. Елена Сазанович

Моя жизнь по капле убывала из меня, и я даже мог почувствовать ее скорое завершение.

      – Знаешь, Вовка, в этом, правда, что-то есть. Жаль, что я не могу тебя туда пригласить. Да и оно тебе надо? Но, честное слово, на жизнь уже смотришь совершенно другими глазами. Как на маленькую эпизодическую роль в кино. Вроде бы и нужна. Но быстротечна и незначительна. Вот так.

      Лядов поднялся и попытался ободряюще улыбнуться.

      – Ну, ладно, Никита. Я, пожалуй, пойду. Мне, правда, нужно…

      Я замахал руками.

      – Не оправдывайся. И спасибо, что приехал. Я хотел кому-нибудь рассказать. Хотя это странно, что слушателем оказался именно ты.

      Уже в дверях он оглянулся. И старательно откашлялся.

      – Как у тебя с Оксаной?

      – С Оксанкой? – Я пожал плечами. – Наверно, как всегда. Все хорошо. И ничего хорошего. Но… – Я пристально на него посмотрел. – Но я тебе честно скажу, Вова. Даже если со мной что-нибудь случится, на нее не рассчитывай. Ты слишком хорош для Оксаны. И слишком правилен. Она не терпит себе подобных.

      Лядов, не проронив ни слова, бесшумно прикрыл за собой дверь. Я вновь остался один. Наедине с начатой бутылкой.

      – Никита, – позвала меня Оксана, зайдя в кухню с откровенно расстроенным видом. – Идем спать, Ник.

      Я с тоской посмотрел в ее умные светлые глаза.

      – Ты влюблен, Ник? – тихо спросила она.

      – Идем спать, Оксана, идем. – Я взял ее за руку. – Идем.

      Я так и не ответил на ее вопрос. Но про себя подумал, что, возможно, жена вновь предугадала мои будущие поступки. И меня где-то действительно поджидает любовь. Уже в спальне, лежа на кровати и слыша ровное дыхание Оксаны, я еле слышно процитировал:

      «Быть может, и на мой закат печальный

      Блеснет любовь улыбкою прощальной…»

      И даже сам растрогался от этой фразы. А чтобы не расстроиться окончательно, поспешил крепко уснуть.

      А на следующий вечер я, как заправский посетитель «КОСА», уже оживленно болтал со своими товарищами по несчастью – они мне все больше и больше нравились. И я думал, что глупо было открывать душу какому-то сомнительному Лядову, если нашел настоящих друзей.

      По-прежнему светилось три свечки над нашим столиком. И столик по-прежнему украшали вкусные блюда, включая салат из мидий в чем-то розово-лимонном, и кремоватый суп из шампиньонов, и снежно-розовое земляничное желе. Я наслаждался каждым съеденным кусочком и смаковал каждый глоток нежного, ароматного вина. К тому же передо мной сидел неплохой парень с квадратным подбородком, излучающий невероятную силу. В нем было что-то настоящее, несмотря на сомнительное прошлое. Еще передо мной сидела хрупкая женщина, напоминающая подростка-сорванца. С крашеной лохматой стрижкой. И заразительным смехом. Этакая серебристая лисичка. И она мне все больше нравилась. Я уже искренне подумывал, что все-таки неплохо, черт побери, жить! И почему, чтобы это понять, нужно обязательно прикоснуться к обратной стороне жизни?

      – Ну-с, и почему же мы не желаем пребывать в этом не столь уж безобразном,