Мастер снов. Михаил Ромм

иге М. Ромма «Заветное желание», 2004 г.)

      И вот перед нами оно, обещанное – «оставленное на потом» и написанное в последние годы. Не скрою, что читая книгу, я была радостно удивлена: ибо здесь гораздо более отчетливо и уверенно, чем в первой книге («Заветное желание») перед нами предстает автор сильный, яркий, переждавший все многолетние упреки в «излишней традиционности», «романтизме», «старомодности» и проч. – и оставшийся самим собой, более того – превратившийся в зрелого и уверенного в себе поэта. Так и кажется, что все эти годы Миша Ромм скрывал под доброй улыбкой и напускной самокритичностью – бомбу. Пожалуй, такой бомбой может стать для читателей (особенно для тех, кто уже давно знаком с М. Роммом) его поэма, вошедшая в эту книгу. В ней необычно всё – от темы до изобретенной автором своей «роммовской» строфы, – форма которой, правда, не везде строго соблюдается, но даже это обстоятельство – еще одно проявление внутренней свободы автора. Для чего и для кого мы пишем? В чем смысл жизни?… – вот, пожалуй, главные вопросы, которые ставит перед нами М. Ромм и на которые сам же пытается ответить – при этом, как вы сами понимаете, наплевав на то, что кто-то когда-то уже неоднократно на эти вопросы отвечал. Последне обстоятельство и делает, на мой взгляд, простого стихотворца настоящим Поэтом. Цитировать наиболее удачные строчки, как это принято в предисловиях, пожалуй нет смысла: пришлось бы процитировать полкниги. Но всё же….

      Мой грустный Пушкин ~ сказочный жираф.

      Хочу тебе я в слабости признаться:

      В моей стране я больше не король.

      Великий, научи меня смеяться,

      Или хотя бы рядом быть позволь.

      Позволь мне, недостойному, быть равным,

      На миг себя почувствовать тобой,

      Быть дерзким, гениальным, своенравным,

      Сразиться с этой чёрной пустотой!

      Э. Ракитская

      Золотая рыбка

      Жил старик со своею старухой

      У самого синего моря.

      Возрождение или разруха —

      Повторяется эта история.

      Говорит он: «Смотри-ка – корыто!

      Ну чего еще, милая, надо.

      В огороде кубышка зарыта,

      Почему ж ты всё жизни не рада?!»

      А она отвечает: «Скотина,

      Прекрати надо мной издеваться,

      Эта бедность, как паутина,

      Не хочу в нищете унижаться.

      Прекрати любоваться ты морем,

      А подумай-ка, сволочь, о детях!»

      Так поспорят, поспорят, поспорят…

      И старик возвращается к сети.

      Как же, Господи, хочется денег,

      Чтоб считать их, не сосчитать!

      А философ я или бездельник,

      Я и сам не могу понять.

      21.08.04

      Гитара в Гулаге

      Это стихотворение навеяно сонатой для семиструнной гитары, написанной Матвеем Павловым-Азанчеевым во время его заключения в советском концлагере.

      Кружевные занавески

      Тронул ветерок.

      Переезды, перелески,

      Запад и Восток.

      Тот восток, где солнце гонит

      Из тайги туман.

      Строго голову наклонит

      Призывник – пацан.

      Солнце дремлет на подушке

      В комнате пустой.

      Две болтушки-хохотушки.

      Праздник. Выходной.

      Страх и подлость, кровь и слёзы,

      И со всех сторон

      Бьётся в воздухе морозном

      Струнный перезвон.

      Там – сзывают позывные

      Танки на парад.

      Здесь – очкарики смешные

      Слушают, сидят.

      Семиструнная гитара

      В опытных руках

      В новом веке, в мире старом

      На семи ветрах.

      Июнь 2004

      Друзья и поклонники

      Да, был я молод, чист и злобен,

      И, в сущности, богоподобен,

      Но мне тогда пришлось понять —

      Порой приходится принять:

      Принять поклонников отсутствие,

      Принять насмешников присутствие.

      С тех пор прошло лет двадцать пять,

      И в жизни всё переменилось,

      И оказалось, и случилось,

      Что мне друзей не отыскать.

      Приходится принять опять:

      Принять поклонников присутствие,

      Принять насмешников отсутствие.

      Май 2004

      «Слова, как