Девочка, которая пила лунный свет. Келли Барнхилл

так, – сказал в конце концов глава Совета. Сложил ладони, поднес их ко рту. Глубоко вздохнул. Антейн вдруг понял, что дядя побледнел. – Скоро День Жертвы.

      – Знаю, дядя, – сказал Антейн тонким голосом. – Через пять дней. – Он вздохнул. – День Жертвы ждать не станет.

      – В прошлом году ты не присутствовал на церемонии. Тебя не было рядом с остальными старейшинами. Кажется, у тебя загноилась рана на ноге. Я не ошибаюсь?

      Антейн уперся взглядом в пол.

      – Да, дядя. И еще у меня началась лихорадка.

      – А на следующий день все прошло?

      – Хвала Топи, – без особого восторга откликнулся Антейн. – Это было чудо.

      – А еще за год до того, – произнес Герланд, – с тобой приключилось воспаление легких, так, кажется?

      Антейн кивнул. Он знал, к чему клонит дядя.

      – А до того что было? Пожар в сарае? Я правильно запомнил? Хорошо, что никто не пострадал. А ты был на месте, очень удачно. И сам тушил пожар.

      – Все остальные ушли на церемонию Жертвы, – сказал Антейн. – Никто не отлынивал. Вот я и остался один.

      – Ну разумеется. – Прищурившись, Герланд смерил Антейна взглядом. – Послушай, юноша, кого ты хочешь обмануть?

      В комнате воцарилась тишина.

      Антейн вспомнил маленькие черные кудряшки, падавшие на круглые черные глаза. Вспомнил крики девочки, когда ее оставили в лесу. Вспомнил стук дверей Башни, закрывшихся за спиной безумицы. Он вздрогнул.

      – Дядя… – начал Антейн, но Герланд взмахом руки велел ему замолчать.

      – Ну вот что, племянник. Я не хотел брать тебя на эту должность. Но взял, и не потому, что сестра измучила меня своим нытьем, а в память о твоем отце, которого я любил и люблю, да будет ему земля пухом. Перед смертью он хотел обеспечить твое будущее, и я не мог ему отказать. Твое присутствие, – тут морщины на лице Герланда слегка смягчились, – утешило мою собственную скорбь. Я благодарен тебе за это. Ты хороший человек, Антейн. Твой отец гордился бы тобой.

      Антейн слегка расслабился. Но лишь на мгновение. Широкий взмах плаща, и глава Совета старейшин встал на ноги.

      – Но, – произнес он, и голос его странно прозвучал в этой небольшой комнате, – даже моя привязанность к тебе не бесконечна.

      Голос его надломился. Глаза расширились, словно от боли. Кажется, они блестели от слез. «Неужели дядя так за меня боится? – подумал Антейн. – Нет, конечно же нет».

      – Послушай меня, – говорил дядя. – Больше так продолжаться не может. Старейшины ропщут. Они… – Он осекся. Слова комом стали у него в горле. Щеки вспыхнули. – Они недовольны. До сих пор мое покровительство служило тебе защитой. Но оно не продлится вечно.

      «От кого меня защищать?» – подумал Антейн, глядя дяде в лицо. Лицо было искажено от боли.

      Глава Совета старейшин закрыл глаза и выровнял дыхание. Жестом он велел мальчику встать. На лицо Герланда вернулось привычное царственное выражение.

      – Идем, племянник. Тебе пора возвращаться в школу. После полудня, как обычно,