Матрица Макиавелли. Дмитрий Наумов

спецслужб, то ли от удовольствия, что ничего в мире спецслужб особо не меняется. Все происходит так же, как и четверть века назад.

      – Мы читали ваши отчеты того периода, Евгений Владимирович. Вы же тогда по линии внешней разведки разрабатывали один из возможных каналов доставки американского оружия в южные районы Ирана. Если помните, вы тогда активно занимались изучением молодого бойца шиитской группировки «Хезболла» в Ливане, некоего Абдул-Вали.

      – Да, занимался. Но не Абдул-Вали нас тогда интересовал, а его двоюродный брат, занимавший в то время небольшую должность в таможенной службе. И там все было не так просто…

      – Мы уже поняли, что все было совсем не просто. Материалы, собранные в отношении его двоюродного брата, из литерного дела исчезли. Вместо них подшит листок-заместитель. По нему выяснилось, что материалы были изъяты по разрешению заместителя начальника управления и по просьбе ученого совета Академии ФСБ для подготовки закрытой диссертации на тему…

      – Я смотрю, уже пошло серьезное обсуждение деталей. А где детали, там и секреты. – Генерал-полковник встал. – А мне ваши секреты не нужны. Мне и своих по горло хватает. Так что у меня просьба: либо оставляю вас у себя в комнате отдыха и прошу помощника обеспечить вас чаем, либо идите в кабинет к полковнику Черняеву и там сидите хоть до утра. Чай и плюшки вам принесут из буфета. Я распоряжусь. А мне, извините, пора к ветеранам…

* * *

      Расположившись в небольшом, но уютном кабинете Евгения Владимировича, и подождав, пока официантка из буфета, все разложив на журнальном столике, вышла, продолжили разговор.

      – Я знаю тему диссертации и знаю диссертанта. Это Дима Марченко. Он учился курсом позже нашего. После окончания Высшей школы КГБ был в командировке в Афганистане. У него был хороший язык пушту и прекрасный дари. После Афгана его взяли на кафедру в высшую школу… То есть, извините, тогда уже в академию, и он решил защищаться по теме «Философские основы учения исмаилитов, их различия в трактовке различных течений и учет их в оперативной работе». Кандидатскую он защитил, я был одним из оппонентов, но голосовал за. Он получил тогда два черных шара. Первоначально тему ему утвердили в середине девяностых. Тогда никому дела не было до таких тонкостей нашей профессии, как философские основы исламских учений, и, думаю, ему только поэтому удалось из архивов разведки запросить материалы по шиитским и исмаилитским группировкам. Не знаю, как там было в разведке, я вынужден был покинуть вашу уважаемую организацию в девяностом… Обстоятельства, я надеюсь, вам известны… Но в контрразведке в начале девяностых такое творилось, хоть святых выноси… Что, собственно говоря, и происходило – выносили все святое, наплевав на секретность, конспирацию, ум, честь и совесть.

      Помолчали. Черняеву стало неловко за свой излишний эмоциональный срыв, и он достал из сейфа бутылку хорошего коньяка и три пузатых фужера.

      – Это к чаю… Так вас интересует, куда девался материал из литерного дела? Так