Альянс. Валерий Горшков

в глубине она всё ещё жива. А вдруг Дети Альфреда правы? Джейсон? Ты же сам говорил, ты сказал, вдруг душа и вправду существует? Я об этом постоянно думала, даже в тот момент, когда ты это сказал, ты точно мысли мои прочитал. Если так, то мама ведь всё ещё с нами, правда?

      – Уверен, что это так.

      – Прости, Джейсон, я самая настоящая дура. Разревелась тут о своём. Прости. Просто пойми, когда вы закрываетесь от меня, я начинаю вновь себя чувствовать той девчонкой, которая наблюдала, как её мама закрывается от всего мира. Я боюсь вновь пережить что-то подобное… У меня ведь нет никого. Я тут никого не знаю. Обещаешь не пропадать?

      – Постараюсь. – Я смотрел на неё, точно в зеркало, в котором видел себя. Видел Лютера. Видел нас обоих. Она одна пережила то же, что и мы по отдельности, но продолжала верить в лучшее, в свою мечту. Казалось, из нас троих только она с самого начала всё понимала, видела настоящего Лютера, видела в его притворстве ещё незнакомого меня. Она была нужна нам обоим и чувствовала это. Не будь мы такими идиотами, Кэтти сумела бы нам как-то помочь. Она и пыталась. Теперь же вся надежда только на шестое июня, и я вернусь туда, чего бы мне это ни стоило. – Кэт, пообещай и ты кое-что. Что бы ни случилось, не оставляй Лютера.

      13

      В полицейском участке царил настоящий хаос. Расследование происшествия в семье Форсов длилось уже две недели, а поднявшаяся вокруг него шумиха только набирала силу. Пронырливые журналисты уже не ограничивались телефонными разговорами, в буквальном смысле осаждали вход в здание, в надежде поговорить с детективом и пролить хоть капельку света на эту запутанную историю. Пока же у них этого не получалось, они довольствовались тем, что отлавливали всех выходящих из полицейского участка людей. Но не столько это затрудняло ход расследования, сколько тот факт, что за последнюю неделю приёмную участка посетило со свидетельскими показаниями ровно 164 человека. Каждый утверждал, что едва ли не собственными глазами видел всю трагедию, приукрашая её всё новыми и новыми подробностями. Создавалось впечатление, что в тот день возле дома Форсов собралась добрая половина Рош-Аинда, а всё происходящее представляло собой хорошо разрекламированную театральную постановку. Трудно было сказать, что именно побуждало посторонних людей принимать участие в этом деле, но явно не желание помочь.

      – Как же, мать твою, меня это задолбало! Грёбаные свидетели, грёбаные криминалисты, грёбаные журналисты! – Крича, в кабинет влетел Хьюго, хлопнув дверью с такой силой, что та едва не слетела с петель. На стол перед детективом шлёпнулась тонкая папка. – На, полюбуйся! Герберт самый настоящий псих. Невменяемый!

      Детектив молча пролистал бумаги и не выразил ни разочарования, ни удивления. Ничего другого он и не ожидал увидеть.

      – Нам в любом случае жопа! Независимо от того, сможем ли мы доказать его вину или нет. – Хьюго продолжал носиться по кабинету как ураган. – Если мы её не докажем, нас сожрут в СМИ, в управлении, а кости обглодает губернатор.