Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов. Джейсон Берри

И потому родители отослали его назад в Новую Англию, где он поступил в приготовительную школу.

      Первая месса, на которую он попал в Андовере, показалась ему ужасной. Церковь была украшена в стиле пестрой сельской ярмарки, священник с такой силой призывал прихожан жертвовать деньги, что показался ему невоспитанным крестьянином. Вместо красоты и величия священных храмов Рима, внушавших ему трепет перед вселенской верой, он увидел нечто убогое и провинциальное. Шестнадцатилетний Питер поступил в Гарвардский колледж. Все эти годы до поступления в университет его раздражало католичество в бостонском стиле, он зевал на проповедях со всеми их ирландскими хитростями, привлекающими внимание ирландских рабочих, и призывами молиться, ходить на исповедь, следовать правилам и давать деньги. Представления Борре о вере были связаны с теми умными священниками, с которыми он сидел за столом в Риме, с иезуитами, любившими аналитическое мышление, и с чувством священного, которое у него пробуждала красота храмов Италии.

      Он еще был слишком молод, чтобы проникнуться тайной Иисуса, который с необычайной смелостью смеялся над сильными и тепло принимал отверженных, или понять, как зреет духовная жизнь под действием страданий, молитвы и привычных обрядов.

      Он чувствовал, что попал в чужую страну. В каком-то смысле так оно и было.

      Окрестности

      Много лет спустя, когда он уже давно работал в сфере энергетики, так что ему пришлось жить в Вашингтоне и Нью-Йорке, Питер Борре научился радоваться жизни с Мэри Бет в Бостоне.

      Чарльзтаун занимает квадратную милю на холмистом полуострове, который с севера огибает река Мистик-Ривер, а с юго-востока – река Чарльз, сливаясь вместе в бостонской внутренней гавани. Из окон жилья Борре был виден стальной мост, соединяющий северную часть Бостона с местностью, которая имела свою необычайно богатую историю.

      В 1630 году, десять лет спустя после высадки первых пилигримов на полуострове Кейп-Код, Англию покинул бриг, на котором ехали пуритане. Джон Уинтроп произнес на борту корабля свою знаменитую проповедь, в которой он призывал верных соединить вместе «терпение и свободу… [дабы] мы стали городом, стоящим на верху горы»[54]. После разрыва отношений между Римом и Генрихом VIII возникла новая государственная церковь, от которой теперь откололись Уинтроп и его последователи. Они видели в папе антихриста, а богослужение Англиканской церкви казалось им слишком похожим на католические мессы[55]. Сепаратисты из последователей Уинтропа отвергали официальную религию в любых ее формах. Чарльзтаун был тогда столицей новорожденной колонии, но когда последователи Уинтропа расселились вдоль берега реки Чарльз, это место превратилось в город независимых библейских христиан. Дороги вели к растущим как грибы новым фермам и поселениям Новой Англии, ставшей местом обитания пуритан. Их конгрегационалистские церкви независимо одна от другой занимались

54

Thomas H. O’Connor, The Hub: Boston Past and Present (Boston, 2001), p. 8.

55

Thomas H. O’Connor, Boston Catholics: A History of the Church and Its People (Boston, 1998), pp. 4–5.