Тридцать восемь сантиметров. Макс Акиньшин

Казалось, что она пролегла повсюду, на тысячи километров, заботливо сопровождая меня от Манчестера. Я огляделся. Роение в зале прилетов вызывало головную боль и растерянность. Все было правильно: «Терминал два, старший инспектор таможенной службы Эдвард Мобалеку». И «Ай Ди» – что означало отдел расследований.

      Пара инструкций по выражению этого шута Стирлинга. И где? Жизнь никогда не радовала меня доставками вовремя, она все время опаздывала или я опаздывал, стремясь заскочить на подножку ушедшего поезда. Сколько их было! И ни на один у меня не было билета.

      Поезда уходили, а я оставался, постоянно борясь с обстоятельствами, требующими больше усилий, чем можно было себе позволить. Вот и сейчас, я стоял в толпе у стойки регистрации и мучительно размышлял, хватит ли мне денег вернуться и начистить Стирлингу его самодовольную ряшку? Так, чтобы вдребезги, бескомпромиссно. А на сладкое сдать его полиции.

      -Ни одного китайца! Ни одного! – взревел за спиной знакомый голос. Я обернулся и увидел, как темнокожего толстяка выводят из зоны прилетов. Сигару он любезно потушил. Странно было то, что обступившая его охрана обращалась с ним вежливо. Никто не толкал его взашей и не пинал ногами, как это принято у бобби. Он шагал смешной и величественный одновременно, громко жалуясь на судьбу.

      -У коржиков из Метрополии совсем слабление мозга. Им уже кажется, что старший инспектор это чихня, по сравнению с их дранными носками. И он обязан ни свет, ни заря подрываться к самолету, встречать какого-то китайца, которого они позабыли прислать. Они думают , что это такая генитальная шутка, да? Я тоже умею пошутить, – он сжимал свой кулачище и потрясал перед плешивым таможенником. Тот прятался за спины смеющихся полисменов и из этого убежища тоненько поддакивал.

      -Совершенно верно, господин старший инспектор, совершенно верно. Таких ошибок пруд пруди. – в руках мастер причесок нес ту самую отвратную картонку, где было нацарапано таинственное слово.

      – М’даки они, вот что!– громогласно заявил его оппонент. Люди испуганно оборачивались, казалось, вот так возникают все эти перевороты, хунты и восстания. Из-за несущественной мелочи вроде плохого настроения, месячных или узких ботинок. Достаточно только наступить на ногу какому-нибудь Пиночету или Салазару, и получить в итоге пару концентрационных лагерей на квартал. И дело вовсе не в потертом ботинке, дело в глупейшем стечении обстоятельств.

      Наступил на ногу? Гуд бай, прогнившая демократия, здравствуй какая-нибудь «Освобожденная территория» во главе с человеком, глядящим на мир из-под фуражки с высокой тульей. Каменное лицо. Мир, Труд, Равенство, Братство, Средние танки. Добро пожаловать, господин диктатор!

      И детали уже не так важны.

      Это будет тот коктейль, от которого болят головы у соседей и правозащитников всех расцветок. Я бы и сам поучаствовал в такой заварухе, если бы она случилась. Не знаю, по какой причине. Может потому, что я уже давно устал от всего? И в этом осталась та самая малая толика моего