Повесть безвременных лет. Алина Сурменева

Влас и сам себе признавался, что он – не мастер описания эротических сцен, хоть и обычно его половые контакты с девушками обобщались двумя-тремя словами вроде «скучно», «неплохо», «бревно» или «профи-шлюха». Здесь же он так и не подобрал нужных определений даже мысленно. Да и такое не надо было приближать к словам.

      Влас совсем не ожидал того, что Варя окажется такой мягкой. В одежде она выглядела худой, даже тощей. Теперь же, во тьме и бликах всего, что освещало улицу и давало отблеск в комнату через окно без занавесок, он увидел, что у Вари достаточно большие бёдра и круглые плечи. Его мысли о том, как же хитро устроена женская одежда, утонули в манящем «всё равно». Наверное, это странно, но все несовершенства, какие он узнавал в этой девчонке теперь и потом, лишь больше приближали Власа к ней. И шёлковый голос, и необычная комплекция тела, и манера общения такая, будто она вообще не видела, что Влас – парень, но точно замечала в нём личностную составляющую – всё в Варе было сочтено как красивый сухоцвет и нераздельно.

      После близости она погрузилась в ночь. И взяла с собой меня.

      —–

      В ту ночь Влас проснулся только один раз – ногу судорогой свело. Едва он попытался ею пошевелить, как почувствовал длинные паучьи пальцы проникшие под ткань носка, мягкими кончиками подушечки стоп. Влас снова провалился в сон. Неподдельно счастливый глубокий сон. Вот если Валере Красникову начинала по-настоящему нравиться девчонка, он приходил в общагу и начинал петь всем о том, что это начало чего-то великого. Было ли у Власа сейчас то же? Вряд ли. Он не знал, чего ждать. А вдруг ей завтра в голову взбредёт отпинать его ногами и выгнать?

      Но сейчас Влас решил не думать об этом.

      Ему было хорошо.

      —–

      Прошёл день. Второй. Третий. Всё это время Влас с Варей если и пересекались, то только мельком успевали лишь поздороваться. Даже после таких ярких событий Влас был не уверен, что она восприняла его серьёзно. Он всё чаще сомневался, и уже оставил почти все надежды на то, что они будут ещё общаться, когда Варя подсела к Власу на лекции. Только он открыл рот, чтобы сказать «привет», как в аудиторию вошёл профессор Василий Елисеевич Бойков – гроза первокурсников, как его называли. Первые минут десять они молча писали каждый в своей тетради, потом, наверное, устали, ибо краем глаза Влас заметил, как Варя подперла голову рукой и перестала записывать. Обратила скучающий взгляд на доску за спиной лектора. Влас тоже прекратил писать и, сложив руки одна на другую, почти лёг на парту. Глаза Вари прищурились как в улыбке, словно говоря: «Эх ты, тоже сдался», но вслух она озвучила то, что я вряд ли предположил бы даже на пьяную голову или во сне:

      – Поцелуешь меня?

      «Ядрён батон, что у неё в голове творится?» – недоумевал Влас. Он бы скорее решил, что эта девка просто озабоченная, но её следующие слова взвели Власа, как пятиклассника слово «слабо́»:

      – Ты же не боишься его? – и кивнула в сторону лектора.

      Влас взглянул на Бойкова, который в это время малевал какую-то схему на доске. Они сидели в самой середине аудитории,