Роберт Джонсон и Орден Золотой Лилии. Тим Ясенев

наружу при открытии. На удивление Джонсона это были всего лишь центы. Парень взял один и рассмотрел поближе: маленький серый цент с изображением индейца.

      – Это не серебро? – удивилась Мэри, взяв в руки горсть монет.

      – Нет, к сожалению, – сказал Джонсон, хотя никакого сожаления не испытывал, наоборот, он был безумно рад находке.

      Его не интересовала стоимость, скорее его волновало то, что все эти монеты были весьма не старыми – шестидесятых годов XIX века.

      Юноша запустил руки в кучу монет и попытался достать до дна сундука.

      – Как думаешь, это много стоит? – спросила Мэри.

      Она смотрела на Роберта с надеждой, поскольку радость от клада быстро сменилась разочарованием в обыденности монет.

      – Не знаю. Вообще по закону мы должны сдать это государству и получить половину стоимости, – заявил герой, – а если говорить о цене, то немного, это же не серебро. И вообще, неужели ты думаешь только о деньгах?

      – О чем еще можно думать, глядя на клад? – с удивлением спросила Роджерс, – это же не древнеримские деньги. У них исторической ценности нет.

      – Да, и вправду нет, жаль, – согласился Джонсон и встал с корточек.

      – Ну что, потащим его в машину? – спросила Мэри, – я помогу с остальными вещами.

      – Да. Только погоди немного, – остановил ее парень, – помнишь, в стихотворении говорилось об умении отделять зерна от плевел?

      – Ну? Мы нашли верный путь и достали сундук.

      – А в нем мы еще не поискали, – заявил юноша.

      Он сел на колени и принялся выгребать монеты из сундука горстями.

      – Что ты делаешь? – спросила Мэри, – мы же их потом потеряем!

      – Не волнуйся, – успокоил герой.

      Он докопался до дна и вдруг увидел там нечто особенное: огромная монета серебристого цвета. Джонсон достал ее и рассмотрел. На одной стороне – орел с распростертыми крыльями, на другой – женская голова и год: 1795. Изображение на монете было сильно заглажено, видимо, она долго ходила по рукам.

      – Ничего себе! – воскликнул Роберт, – вот это уже древность!

      – Что там? Доллар? – спросила Роджерс и наклонилась к Джонсону.

      – Да, это серебряный доллар, я такой в музее видел, только тот был получше, – сказал герой, – вот теперь я доволен.

      – Боб, как я рада! – Мэри обняла юношу и повалила на землю так, что он выронил доллар, а с головы слетела шляпа.

      – Мэри, что ты творишь? – спросил Делавэр.

      Девушка, ничего не сказав, поцеловала его в щеку, потом в другую, а потом и в губы.

      Роберт, кажется, впал в эйфорию, ведь столько радостей никогда не сваливалось на него в одну минуту. Поцелуй Роджерс показался парню нежнее сливок, слаще сиропа и горячее огня. Глаза, которые смотрели на него в десяти сантиметрах от лица, пылали страстью и преданностью.

      Мэри не хотела отрываться от любимого, сейчас она окончательно поняла, что любит Роберта по-настоящему. Не потому, что у него теперь есть деньги, а потому, что он их нашел. Он двигался по пути, который придумал сам и до какого-то времени казался безумцем, но все-таки