Патриарх Тушинского вора. Алексей Мартыненко

Федор Никитич, в разговоре говорил, между прочим, о Бельском следующее: “Про бояр, окружавших тогда Годунова, про всех говорил… нет у них разумного; один у них разумен Богдан Бельский…”» [170] (с. 386).

      И натащил в свои закрома этот с точки зрения Филарета «разумный Богдан» за свою короткую службу столько всего, что затем Забелин перечисляет на нескольких листах. И только того, что из его весьма слишком немалого «гардеробчика» употреблялось по особым случаям царями:

      «Его богатое имущество, рухлядь, как в то время называли всякое домашнее имущество, по каким-то случайностям сохранилось и во время полнейшего разорения всего Московского государства и всех сколько-нибудь достаточных людей. Оно поступило в собственность новоизбранного царя… молодой царь воспользовался даже и богатыми сорочками Бельского, которые были ему подарены 19 декабря 1613 г.» [170] (с. 386).

      Случайно ли такое? Почему именно его имущество, когда вся страна представляла собой сплошные руины, оказалось никем не тронутым?

      Лишь при единственном условии его удивительнейшая сохранность не являлась случайностью, но именно закономерностью – если это имущество являлось неким масонским «общаком»!

      «Продолжая свой рассказ, Бер объясняет, в чем именно состояла вина Бельского. Он пишет: “По усмирению сего крамольника явились другие зложелатели Борису: то были четыре брата Никитичи (Романовы), которые… по смерти царя Федора могли бы взойти на престол… Они были раздражены поступками царя с Богданом Бельским: однако таили свою злобу и всегда казались покорными, между тем, наученные неудачею Бельского, замышляли иным средством избавиться от Бориса – отравою. Собственные их слуги открыли сей умысел: Никитичи лишились всего, что имели, и были сосланы подобно первому изменнику”» [170] (с. 385); [366].

      Рассматриваем подробности биографии самого из них наиболее снабженного «дарованиями и умом», а на самом деле финансовыми средствами, из-за которых он являлся законодателем мод на Москве.

      Вот уличили Федора (будущего Филарета) в покушении на жизнь Царя Бориса и постригли в монахи. Однако ж родоначальник будущей династии и здесь не унывал, что зафиксировано в донесении Воейкова:

      «Живет старец Филарет не по монастырскому чину… Старцев бранит и бить хочет…» [130] (с. 379).

      «Монахи пытаются увещевать его, а он возмущается, ругает их и кричит: “Вы увидите, каков я вперед буду” (Акты Исторические II, 38, 51, 54, 64)» [149] (с. 118).

      Так «пророчествовал» он, когда стало уже известно, что в Россию ведет свои рати его бывший слуга – Гришка Отрепьев.

      Ведь вот из какого удивительного гнездовья вылетает этот столько всем хлопот понаделавший «гусь»: