Пишем роман. Основы писательского мастерства. Очерки и размышления.. Ирина Владимировна Щеглова

каково это – «умно, талантливо, благородно».

      Пока хочу напомнить: наши классики как-то обходились без ненормативной лексики, так почему бы и вам не постараться? Корифеи умели писать страстные сцены, не прибегая к пошлости и натурализму, – попробуйте и вы.

      А почитайте-ка описания военных сражений и исторических битв. Сравните с бессмысленными кровавыми сценами, избыточествующими натурализмом, в некоторых дешёвых романчиках, и высокий героический пафос «есть упоение в бою у смертной бездны на краю», или настоящее человеческое страдание – грязь и хаос войны, трагизм смерти. Почитайте «Севастопольские рассказы» Л.Н. Толстого и его же и его же «Войну и мир». Почитайте Михаила Шолохова и Юрия Бондарева, Лермонтова и Фадеева, Алексея Толстого «Хождение по мукам», или «Железный поток» Серафимовича. Великого Ремарка и его «На Западном фронте без перемен»; Хемингуэя и его «По ком звонит колокол». Всего и не перечислить. Но если уж взялся за гуж, не говори, что не дюж – работай!

      Наш мастер, руководитель семинара прозы в Литинституте, Александр Евсеевич Рекемчук говорил: «нельзя научить писательству, но можно научиться».

      Чтоб стать писателем надо много читать и много писать. Другого пути нет.

      Мысли о мастере

      Август 1999-го. Объявили очередной конец света, а я поступала в Литинститут.

      Позвонили из приёмной комиссии:

      – Знаете, кто ваш мастер? Александр Евсеевич Рекемчук!

      Когда читаешь книгу, или смотришь фильм, создателя воспринимаешь эдаким небожителем. Это понятно – где он, а где ты.

      Александр Евсеевич – профессор Литературного института, писатель и сценарист. В советское время руководил сценарным отделом на Мосфильме, состоял в редколлегиях журналов «Новый мир», «Знамя» и др. Автор двух сотен книг, переведённых на разные языки, по его сценариям снято одиннадцать фильмов.

      Потом были «Мамонты» и «Пир в Одессе во время Холеры», семинары и Андроников монастырь, посиделки в ЦДЛ и Переделкино, первые публикации, успехи и разочарования. А тогда…

      Первый экзамен – творческий этюд. Я впервые увидела Александра Евсеевича. Он показался несколько холодноватым, при этом властным и даже жёстким человеком. Одно слово – мэтр!

      Но каким же внимательным и заинтересованным оказался наш мастер. Каким профессиональным чутьём он обладал! Как он сумел разглядеть в наших совсем ещё незрелых попытках то, что называется писательским талантом. По-моему, Александр Евсеевич – единственный из знакомых мне преподавателей, кто так носился и пестовал своих питомцев – и никакой фамильярности. Мы – его студенты, его ученики, довольно скоро научились соблюдать дистанцию.

      Когда я первый раз несла на обсуждение главы своего романа, то сказала самой себе: «Если Александр Евсеевич отругает, уйду из института…» Но он похвалил.

      Он первый поверил, что я действительно могу писать. Я верю ему до сих пор.

      Он не признавал опозданий, потому что сам не опаздывал. Никогда. У него не было на