Приданое для Царевны-лягушки. Нина Васина

темы, – пришел в себя Платон. – Мой брат – Богуслав, и прозвище у него было соответствующее: Богуслав Омолов – вот тебе и Богомол. А я – Платон, по-домашнему – Платоня, а потом – просто Тоня. Кукарачей я был недолго, когда танцевал твист под любимую песенку с пластинки, это время давно ушло.

      – Но ведь все равно сходится! – азартно подмигнул ему Птах. – Кукарача и Богомол, а?

      – Не сходится, – резко ответил Платон, уже жалея, что разоткровенничался насчет прозвищ.

      – Вы ведь ночью не спали, да? – вдруг спросил Птах. – Вам еле смогли дозвониться после полуночи, вы потом не заснули уже?

      – Заснул, – пожал плечами Платон. – Два года назад мне предложили стать народным заседателем в суде присяжных. Я отказался. Вот тогда я не спал. Две ночи. А сегодня спал, и отлично выспался, скажу я вам, потому что подумал, что вы меня пригласили на старое место работы уговаривать идти в заседатели. Но на эту тему я уже отнервничался и потому прекрасно спал.

      – Вы ведь у нас в Конторе бухгалтером работали? – Птах посмотрел в какую-то бумажку и нахмурил брови.

      – Сначала бухгалтером, а потом старшим экономистом, – кивнул Платон.

      – Вы были на хорошем счету, – то ли спросил, то ли подтвердил Птах.

      – А это потому, что я никогда не задумывался о ведомстве, в котором работаю, – с готовностью объяснил Платон. – Я только когда уже уволился, часто представлял себе, вот, к примеру, уборщицы, повара в буфете, женщины в отделе кадров – скромненькие такие, простенькие, раскрывают свое удостоверение перед охраной или в транспорте – что они думают? Насколько они осознают значение аббревиатуры в этой красной книжечке?

      Птаха, похоже, совершенно не волновали мысли подсобных служащих Конторы.

      – Ваш брат умер насильственной смертью, что, учитывая его образ жизни и вид деятельности, вполне объяснимо. Все было бы вполне объяснимо, если бы не капсула с яйцами тропического богомола у него в теле. Вы должны нам помочь.

      – Тут я вам вряд ли чем помогу, – задумался Платон. – Никогда, знаете ли, не интересовался ни тараканами, ни их родственниками.

      – Зря, – заметил на это Птах. – Родственниками всегда нужно интересоваться. У вас ведь есть племянники.

      – Двое, – осторожно ответил Платон.

      – Вам пятьдесят шесть, ваш брат был младше на пять лет.

      – Почему это – был? – Платона вдруг возмутил казенный тон, которым Птах говорил о его брате. – Он всегда младший, а теперь с каждым годом разница будет только увеличиваться.

      – Конечно, конечно... – успокаивающе заметил старичок.

      Они помолчали, осторожно изучая физиономии друг друга.

      – Значит, – вздохнул Платон, – хиеродуля – это?..

      – Ваш китайский родственник, – серьезно заметил Птах.

      Платон хотел было ответить резко, но только надул щеки.

      – Обиделись? – не унимался Птах. – Хиеродуля – это китайский богомол. Вообще, скажу вам, я сам только недавно узнал об этих великолепных насекомых. Они вызывают у меня чувство большого уважения. Потрясающая