К западу от Эдема. Зима в Эдеме. Возвращение в Эдем. Гарри Гаррисон

короткий допрос бывшей главной стражницы показал, что причиной трагедии на пляже была ее халатность. И когда Вейнте’ лишила ее имени, виновная умерла.

      – Все в порядке. Просто самцы узнали о мертвом устузоу и хотят его видеть. Можно ли разрешить им?

      – Конечно, они не дети. Но только потом, когда амбесид освободится. Нам не нужны истерики.

      Внимания Вейнте’ искала не только Икеменд. Путь ей преградила Энге, не пожелавшая отойти, даже когда ей приказали.

      – Я слыхала, что ты решила снарядить погоню за лохматыми зверями и убить их.

      – Ты слыхала правильное слово. Сейчас я собираюсь объявить об этом.

      – Прежде чем ты это сделаешь, я должна предупредить. Я не одобряю убийства. И все Дочери Жизни тоже. Это противоречит нашим убеждениям. Мы не можем участвовать в кровопролитии. Животные являются животными, потому что не знают о смерти. И убивать их просто так нельзя. Мы убиваем, только когда голодны. Все остальное – убийство. Ты должна понять, что мы не можем…

      – Молчать! Сделаешь, как тебе прикажут. Иначе станешь предательницей.

      – То, что ты называешь предательством, мы называем Даром Жизни, – холодно возразила Энге. – У нас нет выбора.

      – Зато у меня есть. Я могу приказать немедленно перебить всех до последнего.

      – Можешь. Но тогда ты сама будешь виновата в убийстве.

      – Я почувствую не вину, а только гнев. И ненависть вместе с презрением к моей эфенселе, которая предает свой народ. Я не убью тебя: вы нужны мне для тяжелой работы. Все твои будут закованы до нашего возвращения. И ты вместе с ними. Ты лишаешься своих привилегий. Я отказываюсь от тебя, ты больше не моя эфенселе. Будешь работать со своими Дочерьми и умрешь среди них. Ничья эфенселе, презренная предательница. Вот твоя участь.

      7

      Alitha thurlastar, hannas audim senstar, linga periar amli, sammad aga deinarmal na mer ensi edo.

      Оленя убивают, мужчина гибнет, женщина стареет, только саммад живет.

      Керрик, как обычно, сидел на корме лодки и приглядывал за огнем. Но это была детская работа, а он хотел грести вместе со всеми. Амагаст разрешил ему попробовать, но весло оказалось огромным, и мальчик не справился с ним. Наклонившись, он щурил глаза, вглядываясь в туман, но ничего не мог разглядеть. Детскими голосами рыдали над головой невидимые морские птицы. Лишь мерный рокот волн где-то слева позволял выдерживать направление. Все помнили про Хастилу, утянутого под воду, и изо всех сил налегали на весла: люди хотели наконец закончить путешествие.

      Керрик понюхал воздух, поднял голову, вновь понюхал.

      – Отец! – окликнул он Амагаста. – Дым, я чувствую дым!

      – И мы, и мясо попахиваем дымом, – сказал Амагаст, налегая на весло. Неужели саммад близок?

      – Нет, это не наш запах! Свежий – его несет ветер спереди. Послушай волны, разве они не переменились?

      Волны действительно стали другими. Дым еще можно было перепутать с запахом шкур и мяса. Но не волны. Звук их становился все тише. И вот там, где в море вливалась большая река, показались шатры саммада. Набегавшие с