Планета несбывшихся снов. Алексей Резник

под потолком. Большие ступни Джона, обутые в грубые солдатские ботинки, откровенно мерзли под столиком, обдуваемые противным холодным сквозняком, тянувшимся по полу нескончаемым потоком.

      Музыка заиграла – байкотанская народная мелодия, напоминавшая вой зимней вьюги, под звуки которой Джону захотелось повеситься. Шторы начали раздвигаться чаще, и зал стал наполняться посетителями – мрачными одноглазыми байкотанами. За год службы здесь Джон привык к их одноглазию, и эта физиологическая особенность местного населения его уже давно перестала шокировать. Он вернулся к графинчику с фиолетовой водкой и своим мрачным размышлениям. Не отрывая взгляда от поверхности стола, он неторопливо допил графинчик до дна, доел рыбу, а когда поднял слегка захмелевшую голову, то увидел, что за столиком он сидит теперь уже не один – по другую сторону столика прямо напротив него сидела она! Восхитительная байкотанка в глубоко декольтированном платье темно-вишневого цвета, с густыми черно-синими кудрями, ниспадавшими ей на обнаженные роскошные плечи. Как и у всех байкотан у ней имелся тоже только один глаз. Но зато какой! Громадных размеров, потрясающей формы, наполненный дрожащим ярко-золотистым сиянием, в далекой глубине которого таинственно мерцали три изумрудных зрачка. Чувственные губы растягивала приветливая улыбка, а высокие белые груди в широком вырезе платья часто поднимались и опускались. Джон пьяно таращился на роскошную байкотанку, не замечая, как за соседним столиком зловеще зашушукались четверо мужчин, искоса и злобно поглядывая на Джона в четыре глаза (на каждого по одному глазу). Джон в своем сне вновь испытал мучительное ощущение нереальности присутствия за его столиком этой странной красавицы, очень реалистично ощущал страх при мысли, что она исчезнет или окажется всего лишь навсего дорогой проституткой, а не лучом искреннего женского тепла и сострадания в океане черной тоски, куда Джон был погружен уже целый год за время службы на этом проклятом Байкотане… Как его ударил ножом кто-то из той четверки местных бандитов, что шушукались за соседним столиком, он уже не увидел – он проснулся, и с удивлением почувствовал, что по щекам его бегут горячие слезы, а на душе осталась острая тоска и, как ни странно – не по одноглазой байкотанке, а – по золотоволосой нимфе, живущей на супер-деревьях Ракельсфагах, хотя и видел он ее мельком всего раз в жизни, да и то – на слайде. В следующую секунду острая тоска прошла, им овладела внезапная ярость при мысли о самоуверенном и не сомневающемся в собственной циничной правоте пятизвездочном генерале Баклевски, собравшимся переработать всех золотоволосых красавиц с ветвей Ракельсфагов на целебное мыло и омолаживающие порошки.

      – И-э-э-х!!! – громко и яростно не-то вздохнул, не-то вскрикнул Джон и не в силах сдержать накопившихся эмоций, что есть силушки, грохнул здоровенным кулаком в тонкую пластиковую