О чем молчит так громко вечность. Эльвира Шабаева

птицей в вышине,

      И белой птицей непокорной

      Он умирал наедине…

      Наедине с одной природой.

      И, покидая мир, прощал,

      Не помня зла, хлебнувши горя.

      Всё стало, как всю жизнь мечтал:

      Закончить странствия у моря.

      Рассвет растаял в маяке,

      Играя острыми лучами…

      Нет больше жизни в старике—

      Он белой птицей над морями.

      О той войне

      Подложив поудобней шинели

      На холодные комья земли…

      А ракеты над нами горели,

      Но бока обогреть не могли.

      А с рассветом вовсю подготовка—

      Раскрутила война карусель.

      Снова клинит на стуже винтовка,

      Корка льда покрывает шинель.

      Не увидеть небес от разрывов,

      Что вгрызались осколками в степь.

      Залатать бы участок прорыва,

      Дан приказ: до заката успеть.

      Как встаёт за могилой могила,

      Сколько вспомнилось горьких потерь.

      Чёрной копотью небо закрыло,

      В этой мгле мы теряли друзей.

      Уходили они, не прощаясь,

      Прикрывая свинцом и огнём,

      Сквозь границы войны прорываясь,

      Улетая за край журавлём.

      Что сказать им тогда не успели,

      Не пожал на прощанье руки…

      В тихом шорохе алой шинели

      Отыскал от письма лоскутки.

      Закурю, помолчу за былое,

      Между делом взгляну на закат…

      Нас осталось тогда только трое:

      Тех, кто смог в том бою устоять.

      Затишье

      Костры нависли миражами

      Над багровеющей рекой.

      Рассветом плещет за долами,

      Коней ведут на водопой.

      А над водой поникли ивы,

      Берёзы шепчут за спиной.

      И облака слегка сонливы,

      Плывут над Доном, над рекой.

      Поля в зеркальном отраженьи

      Сияют скошенной травой.

      Залаял пёс из-за поленьев.

      Гроза проходит стороной.

      Быть может, умная собака

      Прижала хвост перед бедой?

      Шалит лукавый – будет драка:

      Запахло с запада войной.

      Коня и саблю поострее,

      Да степь раздольную ковром.

      Как мы засохли от безделья…

      Тоску разгоним сапогом!

      Прощай, родимая сестрица,

      Не плачь, любимая жена—

      В дорогу дай воды напиться.

      Вернусь, как кончится война!

      Домой

      Не найдёт свою скромную нишу

      Лютый век, наплодивший сирот.

      В небо тычут осколками крыши,

      Не достигнув бескрайних высот.

      Разгулялся неистовый ветер

      По раздолью разбитой глуши,

      Растревожил забытое пепел,

      Что хранился в глубинах души..

      На удачу подброшу монету

      В перекрестии пыльных дорог.

      Заблудился на этой планете—

      Отыскать бы,