Аббатство Теней. Себастьян де Кастелл

ее волос. То, как она…

      – Сосредоточься, – подумала она.

      Даже не глядя ей в лицо, я ощущал, что она ухмыляется. А мы едва знали друг друга.

      Я снова попытался взять себя в руки. Я так по-настоящему и не выучил арта превис – талант восприятия аргоси, но знал: что-то надвигается.

      – Скажи мне, что происходит, – подумал я. – Ты не просто посылаешь слова в мой мозг. Ты морочишь мне голову.

      Она кивнула. Ну, не кивнула, но в мыслях моих кивнула.

      – Давай начнем с самого начала. Ты, наверное, думаешь, что Черная Тень – страшно злая болезнь, да? Верно?

      – А это так?

      – О, несомненно.

      – Та демоническая хрень возьмет над нами верх?

      – Ну, ты видел стигийца во дворе, поэтому знаешь, что так бывает. Но все куда сложней, чем тебе, наверное, говорили. Черные метки на нашей коже – это своего рода… порталы… для энергий между нашей гранью существования и другими гранями, лежащими далеко за пределами нашей…

      – Порталы?

      Ее палец постучал по татуировкам на моем предплечье… Нет, она опять-таки ничего такого не сделала. Она просто послала мне это прикосновение.

      – Твои татуировки джен-теп связаны с шестью тайными гранями, которые вы называете «песок», «шелк» и «пламя», верно?

      – Огонь, – поправил я.

      – Неважно. В любом случае думай о Черной Тени как о чем-то вроде своих татуировок, только она связана с дюжинами, а может, с сотнями различных тайных граней. У большинства людей метки приходят из одной или, скажем, дюжин низших граней. Когда их Тени соприкасаются, или, как я делаю сейчас, они прикасаются к меткам на коже другого, их разумы соединяет связь на данной грани. Это звучит разумно?

      – Ничуть, – ответил я.

      Она убрала пальцы от моей щеки и улыбнулась мне:

      – Как меня зовут?

      – Диадера. Ты сказала мне это раньше, во дворе.

      – Мое полное имя.

      – Диадера дан Хестия, – ответил я. – Подожди… Как я…

      – Какой мой любимый цвет?

      Чтобы ответить, мне даже не пришлось задуматься.

      – Зеленый и серебристый. Ты никак не можешь решить, какой нравится больше.

      Каким-то образом я знал о ней больше, чем о множестве людей, с которыми рос. Десятки мелких деталей. Что ей нравится и что не нравится. Страхи и желания. Несколько обрывочных воспоминаний, хотя я знал, что большую часть она придержала при себе. А еще я знал, что она ничего не взяла у меня. То, что я о ней узнал, было жестом. Предложением дружбы.

      – И твои метки из той же грани, что и мои? Из этой «Умбра Арканта»?

      Она кивнула.

      – Считается, что она – одна из граней, которые труднее всего контролировать, но я всегда могла заставить свои Тени ожить.

      – Потому что ты… инспиритор?

      – Именно.

      Она снова прикоснулась пальцем к моим меткам.

      – Теперь нам просто нужно догадаться, что ты можешь делать, Келлен джен-теп.

      Становилось все легче делиться с нею мыслями.

      – Ну, я страдаю сокрушительными