Хмель-злодей. Владимир Волкович

Богдан нарочного, начав осуществление своего хитрого плана.

      В дверях ещё раскинул руки для встречи и объятий своего старого друга Хмельницкий, но иезуитский ум его замыслил иное.

      – Садись, друже, слушай печаль мою.

      – Знаю я уже о наезде на владения твои, что предпринять собираешься?

      – Да вот в суд обратился, – Богдан налил в чаши из огромной бутыли, – давай промочим глотки да ум поострим.

      Выпили, крякнули, вытерли усы.

      – В суд – это верно, да только трудно у пана выиграть.

      – Ну, попытаю счастья.

      Снова забулькала горилка, разливаемая из бутыли в большие чаши.

      И снова выпили, крякнули и вытерли усы.

      – Ты только не вздумай бучу поднимать, с ляхами в силе тягаться только самоубийца может, – еле ворочая языком, выдавил из себя Барабаш.

      Богдан налил ещё по одной. Барабаш нетвёрдыми руками принял чашу, запрокинул голову, с которой слетела шапка и, проливая содержимое, влил его себе в глотку. Потом поднялся во весь рост и рухнул на ковёр. Этого случая Богдан и ждал столько дней. Осторожно снял с товарища нашейный платок и поднял шапку.

      – Эй, служивый, – крикнул Богдан нарочного и, вручив ему вещи, наказал: – Скачи в Черкассы, отдай вещи жене его. Скажи, что Барабаш срочно просит, чтобы она передала ему документы с привилегиями.

      Слуга воротился под утро. Признав вещи своего мужа, жена Барабаша выдала важные бумаги.

      Хмельницкий решил собрать сходку из тридцати человек надёжных казаков и посоветоваться с ними, как воспользоваться привилегией, данной королем, восстановить силу казачества, возвратить свободу православной вере и оградить русский народ от своеволия польских панов. Себя же он видел уже богатым шляхтичем, коим, несомненно, станет после договора с королём Владиславом.

      На другой день съехались казаки. Долго рассказывал Богдан о тайном договоре с королём, о деньгах, которые ему тот пожаловал. А ещё рассказал Хмельницкий, как с десятью товарищами приезжал в Варшаву в челобитчиках от всего Войска Запорожского, бил челом королю Владиславу на обидчиков своих и жидов с их налогами.

      Казаки, молча, выслушали Богдана, никто не высказал своего мнения. Хмельницкий внимательно смотрел на приткнувшегося в сторонке старого боевого друга, сотника Романа Пешту.

      – Что загрустил, задумался, есть у тебя конкретные предложения?

      Роман вздрогнул, словно его застали за чем-то нехорошим.

      – Нет, у меня нет.

      – Ну, нет, так нет.

      Богдан был очень недоволен слабой активностью казаков.

      А на следующий день Роман Пешта донёс на Хмельницкого.

      Богдана схватили и заковали в кандалы. Казаки, узнав об этом, послали депутацию к полковнику Кречевскому, возглавлявшему полк реестровых казаков. Тот дал команду освободить Хмельницкого.

      Поздней декабрьской ночью, под Николин день, случайный путник, окажись он на дороге из Запорожья в Чигирин, мог бы встретить группу всадников,