Том Уэйтс не сказал «нет». Илья Задорский

и стал раскатывать кредитной карточкой линию на зеркальном столике, а я тем временем открыл бутылку Dom Perignon.

      – Девочки! Party time! – обратился я к двум блондинкам из элитного эскорт-агентства, которые сопровождали меня все время моей командировки в Эстонию, завтра я улетал на Тенерифе на очередной фестиваль и подумывал взять одну из них с собой. Тут завибрировал мобильник в кармане пиджака.

      – Привет, старик!

      В трубке послышался голос моего старого приятеля Левы Шагалова, тусовщика и совладельца одного из модных ресторанов Москвы Grey Bunny.

      Лева затараторил:

      – Старик, я тут решил открыть клуб, нужно поговорить с тобой, без тебя не откроемся, сам понимаешь, но двадцать процентов прибыли твои, ты меня знаешь, у меня все ровно, без наебалова.

      – Я сейчас в Европе, – прерываю я этот поток с плохо скрываемым раздражением. – Вернусь через месяц и тогда заскочу к тебе. Обсудим.

      – Ok, – Лева был явно расстроен. – Это будет-таки хороший гешефт, ты не пожалеешь.

      – Ладно, ладно… приеду – наберу, – снисходительно отвечаю я и нажимаю отбой.

      Блондинки смотрели на меня, как обезьянки на золотую блестящую цепочку. Дорожки от Смэшбоя уже ждали и влекли, я свернул в трубочку стодолларовую купюру…

      Конечно, мне бы хотелось, друзья, чтобы эта история начиналась именно так!

      Но на самом деле все было иначе.

      В 2006 году я учился на 5-м курсе тогда еще МГХПУ им. Строганова, был не очень удачливым студентом и попутно еще и музыкантом. Ужас.

      Вариант про Таллин и Смэшбоя звучит привлекательней, да?

      А в то время – денег нет, волосы длинные, ни мозгов, ни амбиций.

      В клуб Mezzo Forte меня привел мой друг Леша Мура-шов, который мне помогал хорошими советами в самый сложный период, в первый год работы.

      Леша предупредил, что владельцы клуба, два веселых брата (не старые дядьки, тогда им было немногим за 40) – люди специфические, доказательство его слов не заставило себя ждать. У нас с Мурашовым в «Меццо» был концерт, Леша со своей группой выступал, а я со своей.

      После концерта ко мне подошел старший брат Сурен, такой на зубочистке, и, дыхнув коньяком, спросил:

      – У тебя есть музыкальное образование?

      – Эстрадно-джазовое отделение, – начал я.

      – А почему играешь такое гавно?! – перебив, удивился Сурен.

      Не понимал я тогда, глупый да молодой, всего смака и кондовости этой фразы и про себя решил, что больше ноги моей в этом шалмане не будет.

      Ох, нельзя зарекаться, друзья, не врет старая поговорка. Опуская подробности – я организовал свой первый концерт в «Меццо Форте» и остался там на десять лет. Бросил играть «всякое гавно», как советовал Сурен, и погрузился в пучину всей этой мишуры. Ушел уже, когда головная боль начиналась еще за два километра до клуба, а некогда любимые песни и группы ничего кроме тошноты не вызывали.

      Придя домой и заглянув в паспорт, понял, что мне 37 лет, и в голове крутится один вопрос: «Что это было???»

      Поэтому книгу начал писать отчасти в терапевтических целях.

      А пока 2006 год, два брата, Сурен и Арсен, решили открыть джаз-клуб, звучит как начало