Там, где цветет саксаул. Дмитрий Чурилов

бесконечность?..

      Стало ещё жарче, вагон заполнялся пассажирами, но в купе, где ехал Роман со старым туркменом, никто не заселялся, наверное, из-за бабая, чтоб не мешали ему молиться, думал Роман.

      Ночью почтово-багажный поезд прибыл в областной город Туркмении Мары, остановка была продолжительной. Забрав коврик и свой небольшой багаж, бабай сошёл с поезда, что-то выкрикнув на прощание. Погодин приветливо попрощался и пожелал ему хорошего пути, подумав, что ехали вместе почти двое суток.

      Оставшись один, Роман залез на вторую полку и, пользуясь хоть какой-то ночной прохладой, тут же уснул. Проснулся он поздним утром, услышав внизу голоса, понял, что его купе заселили. На нижних полках сидели, негромко разговаривая, двое: русская женщина лет сорока и мужчина-туркмен примерно такого же возраста, одетый по-европейски. Увидев, что верхний пассажир проснулся, они приветливо поздоровались и пригласили вместе пить чай.

      За чаем Роман узнал, что женщина едет из Бухарского санатория имени «Ситора и Мохи Хоса», известного на весь союз как лечебный центр почечных заболеваний, основным фактором которого являлся сухой жаркий Бухарский климат, заставляющий выводить жидкость из организма путём потовыделения, разгружая при этом деятельность почек, давая им отдых.

      Мужчина оказался специалистом в области нефтедобычи и ехал в Красноводск с отпуска.

      После обеда за окном через каждые десять, пятнадцать километров потянулись пограничные заставы, они находились от поезда на удалении не больше пяти километров, их белые домики контрастно выделялись на фоне появившихся вдали очертаний гор Иранского хребта.

      Почтово-багажный поезд въехал в приграничную зону с Ираном, теперь при каждой остановке около выхода каждого вагона находился солдат-пограничник для контроля выхода и посадки пассажиров.

      Роман, мучаясь от жары на своей полке, незаметно уснул. Когда он проснулся, уже вечерело, Людмила Ивановна, так звали женщину-попутчицу, сказала, что пока он спал, была пограничная и таможенная проверка, но его не стали будить и проверять, так как он был в офицерской форме.

      Когда уже стемнело, проводник предупредил Погодина о подъезде к его станции, Роман решив уточнить, спросил:

      – Ак-Тепе?

      – Ёк, ёк, Ок-Тепе, – подтвердил туркмен, сделав ударение на букве о.

      Через некоторое время Роман вышел из вагона с двумя чемоданами. На станции вокзала большими буквами светилось слово Г,ОкТепе. Как-то не так, подумал Роман, наверное, по-туркменски.

      Было уже поздно, на станции почти никого не было, узнав, где гостиница, Погодин направился к недалеко стоящему домику и, увидев на освещённой террасе двух русских женщин, облегчённо вздохнул. У них он выяснил, что, оказывается, он приехал не в Ак-тепе, а в Геок-Тепе, по-туркменски «Зелёная гора», и до аэродрома ему ещё ехать двадцать километров, но сейчас уже поздно и никто не повезёт, поэтому лучше ему заночевать в гостинице, где он уже находился, а утром они его посадят