Уход в лес. Эрнст Юнгер

т, уводящей за пределы исследованного.

      Речь пойдет о главном вопросе нашего времени, вопросе того рода, что всегда несет в себе угрозу. Мы задаемся многими вопросами, так же как наши отцы и деды до нас. Между тем, безусловно, значительно изменился смысл того, что называют самим вопросом. Достаточно ли мы осознаём это?

      Едва ли прошли времена, когда подобные вопросы воспринимались как великие загадки, или Мировые загадки, с оптимизмом, предполагающим уверенность в их разгадке. Некоторые проблемы вообще воспринимались скорее как практические задачи, вроде женского вопроса или социального вопроса. Эти проблемы также считались поддающимися решению, правда, не столько путем изысканий, сколько в ходе развития общества и установления в нем новых порядков.

      Нынче социальный вопрос на просторах нашей планеты уже решен. Бесклассовое общество настолько расширило его, что он стал скорее частью внешней политики. Разумеется, это не значит, что тем самым вопросы упраздняются, как казалось в первом порыве энтузиазма, скорее, их сменяют другие вопросы, еще более острые. Одним из них мы здесь и займемся.

      2

      Читатель на собственном опыте может понять, что изменилась сама сущность вопроса. Мы живем во времена, когда нас со своими вопросами обступают разные силы. И движет этими силами отнюдь не чистая жажда знания. Спрашивая нас, они не ожидают, что мы внесем лепту в познание объективной истины или поспособствуем решению каких-то проблем. Им нужно не наше решение, им нужен сам наш ответ.

      Это существенное различие. Оно сближает спрашивание и допрашивание. Можно проследить это по развитию опроса от избирательного бюллетеня к анкете. Избирательный бюллетень предназначен для определения простых числовых соотношений и для их подсчета. Он должен выяснить волю избирателя, и весь избирательный процесс направлен на то, чтобы это волеизъявление было непосредственным, без посторонних влияний на результат. Поэтому выборам сопутствует чувство безопасности и даже чувство причастности к власти, что, собственно, и отличает свободное волеизъявление в рамках правового поля.

      Наш современник, проходящий навязанное ему анкетирование, весьма далек от подобной безопасности. Даваемые им ответы чреваты последствиями, часто его судьба зависит от них. Мы видим, как человек оказывается в том положении, когда он вынужден заполнять документы, рассчитанные погубить его. И часто совсем незначительные вещи сегодня могут привести к гибели.

      Становится очевидным, что в этой перемене способа задавать вопросы намечается совсем иной порядок, нежели тот, который мы наблюдали в начале нашего столетия. Нет больше былой безопасности, и наше мышление должно быть готовым к этому. Вопросы подбираются к нам все ближе, они становятся все настойчивей, и все важнее становится способ, которым мы отвечаем. При этом нужно помнить, что молчание – это тоже ответ. Нас спросят, почему мы промолчали тогда-то и там-то, и нам придется расплачиваться за это. Таковы патовые ситуации нашего времени, которых никто не избежит.

      Примечательно, что в этом случае все будет являться ответом и тем самым поводом к ответственности. Так, сегодня еще недостаточно осознают, в какой степени, например, тот же избирательный бюллетень превратился в анкету. Но человеку, если ему, конечно, не посчастливилось жить в заповеднике, это вполне ясно в той степени, в какой он действует. Мы всегда оглядываемся на опасность скорее в наших делах и поступках, чем в наших теориях. Но только вместе с осознанием обретем мы новую безопасность.

      Итак, избиратель, о котором мы говорим, подходит к урне с совсем иными чувствами, нежели его отец или дед. Он скорее предпочел бы оказаться от нее подальше, правда, тем самым он тоже выразил бы свое недвусмысленное отношение. Но и участие представляется не менее опасным, ведь нужно помнить о дактилоскопии и хитроумных приемах статистического учета. Так зачем же в таком случае нужны выборы, если выбора больше нет?

      Ответ таков: нашему избирателю предоставляется возможность своим бюллетенем поучаствовать в акте аккламации. Не каждый признаётся достойным этой привилегии – так в избирательных списках, разумеется, отсутствуют имена бесчисленных неизвестных, из числа которых набирают армии новых рабов. Поэтому избирателю обычно известно, чего от него ждут.

      В этом смысле все ясно. По мере развития диктатур свободные выборы заменяются плебисцитом. Область применения плебисцита все расширяется, распространяясь на области, ранее принадлежавшие выборам. И вскоре выборы становятся лишь одной из форм плебисцита.

      Плебисцит может носить публичный характер, когда руководители, то есть символы государства, выставляют себя напоказ. Вид огромных, страстно возбужденных масс – важнейший признак того, что мы вступили в новую эру. в этой области господствует если не единодушие, то наверняка единогласие, так как если и раздается вдруг несогласный голос, тут же поднимаются вихри, уничтожающие того, кому он принадлежит. Поэтому одиночка, решивший обратить на себя внимание подобным способом, с тем же успехом может осмелиться и на политическое убийство: результат для него будет одинаковым.

      Впрочем, там,