Краденое счастье 2. Заключительная. Ульяна Соболева

что ничего не могу сделать и ничем не могу ей помочь. Я немощная, жалкая и бесполезная. Во мне нет смысла.

      Это был день, когда я решила, что больше так не могу. Что лучше не быть… чем быть вот так. Я молилась тогда Богу и просила у него прощения за свои мысли, просила дать мне хотя бы один знак, чтобы понять, ради чего я живу и нужно ли мне жить. Маленький знак, соломинку, зацепку.

      Стояла у окна и смотрела на дерево, где постоянно сидела Гроза, а потом прижалась к нему лицом и широко распахнула глаза. Собака вернулась. Она мчалась со стороны дороги, неслась что есть мочи и как всегда устроилась на своем привычном месте, а за мной пришли санитары.

      ***

      Меня привели к главврачу, и он сообщил мне, что я уезжаю. Это был не просто знак, а огромный значище, словно меня схватили цепкие пальцы и удержали на самом краю. Я все еще балансировала там, все еще не приняла никакого решения и не поняла, кто я на самом деле.

      Тот человек, мой спаситель, представился мне Владимиром. Сказал, что я нахожусь в его клинике, и он может изменить мою жизнь полностью. У него были светло-серые глаза, приятное лицо, русые волосы и мальчишеская улыбка.

      – Кто вы такой, и зачем я здесь?

      – Вы здесь, чтобы измениться, если захотите.

      – Я не хочу. Я хочу уйти отсюда. Или я в тюрьме?

      – Нет, вы не в тюрьме.

      С недоверием посмотрела на него. Неужели? Он ведь наверняка знает о моих диагнозах и считает сумасшедшей.

      – За вами наблюдал все эти дни психиатр. Он не считает, что вы больны и опасны для общества. Выписал вам легкие лекарства. Вы можете их принимать лишь по желанию.

      Словно прочел мои мысли.

      – Зачем вам все это. Где я? И кто вы такой?

      – Называйте меня Владимир. И я – пластический хирург. Дарю людям новые лица, новую внешность, новую жизнь. Вы видели ваше лицо? Кто с вами это сделал?

      – Что сделал?

      – Ваши шрамы – это следы от порезов. Кто порезал вам лицо?

      – Не знаю.

      Я действительно не помнила, как это произошло.

      Пальцы сами нащупали шрамы.

      – Хотите на себя посмотреть?

      – Нет! Я уже видела! Не трогайте меня. Я хочу побыть одна.

      Тогда он ушел, и наш разговор ничем не закончился. Каждое утро начиналось одинаково. Мне приносили завтрак, я мылась в ванной, не глядя в зеркало, потом выходила на балкон и смотрела на море. Я могла смотреть на него часами, не шевелясь и не двигаясь.

      Все изменилось в одну секунду. Это было такое же абсолютно утро. Такое же, как и всегда, и передо мной стоял ароматный травяной чай, тост с сыром и ветчиной. Подвешенный на стене телевизор тихо работал. Его включала медсестра. Я на него никогда не смотрела, а тут подняла взгляд, и уже через секунду чай полетел на пол, я вскочила с кровати и подлетела к телевизору, жадно всматриваясь в экран, пожирая его глазами.

      Там показывали темноволосого красивого мужчину с женщиной блондинкой. Мужчина держал на руках маленького ребенка с огромными синими глазами. Я смотрела то на мужчину, то на ребенка, то на женщину.