В дали веков. Александр Красницкий

чему, проговорил рослый варяг, принимая из рук Вадима ковш. – Пласт-пластом лежал ты.

      Говоривший указал в ту сторону, где чернел дремучий лес, в глубине которого жил болгарский кудесник.

      – Ты как попал-то туда? Не из здешних ведь сам! Почитай, к нашему Малу колдовать ездил? – посыпались со всех сторон вопросы.

      – Нет, так просто, в лесу заблудился, – неизвестно для чего скрыл истинную причину своего появления здесь Вадим.

      – А то много новгородских к Малу ездят! А ты также из Ново-города?

      – Нет! Не новгородский я!

      – Так из какого же рода?

      Эти расспросы были Вадиму очень неприятны, но на этот раз он не счел нужным скрывать и ответил прямо:

      – Из Володиславова!

      И тотчас же раскаялся в своей откровенности.

      Лишь только он назвал свой род, как среди окружавших его молодцов послышались далеко не дружелюбные выкрики.

      – Из Володиславова? – покачал головой говоривший с Вадимом варяг. – Не любят нас в этом роду! Сильно не любят! Что только мы им такое сделали? Своих не трогаем, а так бы нас, кажется, со света и сжили ваши.

      – Не знаю я. Я ничего, – пролепетал не на шутку перепугавшийся Вадим, – мне вы не мешаете.

      – А уж кабы мы знали, что он из Володиславовых, так и подбирать бы не стали, – довольно громко сказали двое молодцов, в которых Вадим по этому признал принесших его на Варяжку рыболовов.

      – Мы вот здесь живем мирно, – продолжал первый варяг, – ловим рыбу, зверя бьем, а что мы ушли из родов ваших, так до этого никому дела нет. Мы все сами по себе. Здесь поживем, соберется ватага, и уйдем мы за Нево, к северным людям, вот у вас и спокойно будет.

      – Добрые люди, окажите мне милость, – перебил говорившего Вадим, – не держите меня здесь, перевезите через Ильмень к родичам!

      – Нет, и не проси об этом! – послышались голоса. – Вон какие тучи над Ильменем собираются, гроза будет.

      Вадим в изнеможении снова опустился на землю.

      Он ушел тайком и предчувствовал, какой переполох может произвести в доме отца его исчезновение.

      Старейшинский сын в эту минуту забыл и о мрачном предсказании Мала, и о собственной слабости.

      – Как, неужели же никого не найдется среди вас, кто бы перевез меня? – с отчаянием в голосе воскликнул он, оглядывая мрачные лица варягов, окружавших его плотной стеной.

      – Если угодно, княжич, так я могу услужить тебе, – раздался вдруг звучный голос.

      Говоривший был статный юноша. Все отличительные черты славянского племени ясно в нем выразились. Густые русые волосы рассыпались по богатырским плечам. Смуглое от загара лицо с голубыми, как летнее небо, глазами, смотревшими кротко, добродушно, но вместе с тем несколько хитро, обрамляла небольшая, также русая бородка с мягкими, как шелк волосами.

      Он был очень молод, но физическая мощь так и сказывалась во всей его крупной, богатырской фигуре. Мускулы на его руках так и вздувались при каждом напряжении, а через весь лоб проходила синяя жила, ясно видная даже под загаром.

      Одет