В дали веков. Александр Красницкий

нет же! – вскочил на ноги Вадим. – Я и без заговоров сумею обойтись! Напрасно я послушался лживых советов и обратился к тебе, жалкий старик, ничему из твоих волхвований не верю я, слышишь, не верю, и ты, может быть, скоро услышишь, что твой избранник судьбы будет лежать бездыханным у моих ног.

      Он быстро вскочил на отдохнувшего коня и, кинув злобный взгляд на Мала, стрелой умчался с лесной прогалины.

      Старый кудесник, глядя ему вслед, качал головой.

      На Варяжке

      Лихой конь быстро вынес Вадима из чащи и, чувствуя, что его всадник бросил повод, помчался вперед по едва заметной тропинке.

      Вадим совсем не замечал, куда несет его конь. В сердце его кипели злоба, отчаяние, ужас за будущее.

      То, что он видел в избушке чаровника Мала, казалось ему невероятным. Ему в первую минуту пришла мысль, что все это ужасный, тяжелый сон, но и эта мысль нисколько не успокоила юношу: совсем независимо от самого себя, от своего сознания, Вадим в глубине души все-таки верил этому сну.

      А лихой конь мчался во весь опор. Среди деревьев показался просвет. Еще несколько мгновений и чаща осталась позади. Тут только Вадим пришел в себя.

      Юноша огляделся вокруг. Позади шумел и покачивал своими зелеными макушками дремучий лес, а впереди, совсем близко, расстилалась гладь великого озера славянского – Ильменя.

      Почувствовав свободу, конь понес старейшинского сына в сторону, совсем противоположную той, с которой въехал в лес Вадим, отыскивая логовище болгарского кудесника.

      Ильмень был довольно спокоен. Изредка всплескивались на его все-таки покрытой рябью поверхности зеленые гребешки, но он показался Вадиму таким необъятно великим, что юноша невольно пришел в отчаяние.

      Действительно, положение его стало тяжелым. Нечего было и думать вернуться обратно в лес, потеряна была тропа, да и сторона эта была совсем незнакома старейшинскому сыну.

      Он рисковал заблудиться, если бы решил отыскивать дорогу обратно через лес. Ехать вдоль озера со стороны Новгорода было неудобно – мешали деревья, подступавшие к самой воде. Оставалось одно: объезжать Ильмень с противоположной стороны, то есть воспользоваться путем долгим, но достаточно легким.

      А между тем, Вадим чувствовал, что силы его были на исходе. Голова страшно кружилась, в висках стучало, он едва держался на ногах.

      «Что же, погибать, что ли?» – промелькнула страшная мысль, и Вадим почувствовал, что его всего обдало холодом.

      Мысли путались в голове юноши, как будто какой-то туман окутывал его. Вдруг что-то как будто ударило его в темя; Вадим почувствовал, что ему не хватает дыхания, покачнулся и тяжело рухнул с коня на расстилавшийся у его ног зеленый ковер травы.

      Солнце ярко светило с безоблачного неба.

      Когда Вадим несколько пришел в себя, он смутно расслышал совсем близко шум голосов. Много людей говорило разом. Слышались смех, брань, бряцанье железа, лай псов. Порой среди хаоса звуков вдруг прорывалась звонкая веселая песня.

      «Где я? Что со мной?» – подумал Вадим и попробовал