Мединститут. Дмитрий Борисович Соколов

мне и так понятно ваше возмущение. Лучше послушайте. Послушайте, – Самарцев снова встал.

      Вообще по натуре он был, что называется, «живчик», и долго находиться в одном положении не мог, особенно, если нервничал или волновался. Неприятный разговор со студентом тем более не оставлял его спокойным. Аркадий Маркович поправил очки, и задумчиво, не спеша, с огромным желанием убедить, закончил:

      –До диплома вам осталось совсем немного, два шага. Но если вы считаете, что он уже у вас в кармане, вы ошибаетесь. Вы даже не знаете, сколько подводных камней лежит на этом коротком пути. Время сейчас сложное, и любой неосторожный поступок может осложнить жизнь, да так осложнить, что потом никогда себе этого не простите. Избегайте неприятностей, Булгаков, избегайте. Докажите всем свою взрослость – извинитесь перед старшим товарищем.

      –И ещё – вы очень плотно работаете с Ломоносовым. Доктор он опытный, но у него имеется ряд качеств, по которым он не годится вам в наставники. На вашем месте я бы подобрал себе другую кандидиатуру. Вот и всё. Надеюсь, вы хорошо подумаете над моими словами. А сейчас вы свободны.

      -14-

      «У нас в Вологде есть единственный специализированный магазин по продаже грампластинок, и тот, к сожалению, не фирменный»

      (Советская пресса, октябрь 1986 года)

      Булгаков вышел из учебной комнаты. За дверями его ждали Девяткина и Агеев. Лица их были тревожны.

      –Советовал просить прощения у Петрухи и держаться от Лома подальше, – проинформировал их Антон. –Сыкун…

      –Я тебе говорила, – покачала головой Лена. –Вот видишь, до чего дошло.

      –Дедовщина в хирургии! Да пошёл он вместе с этим чмошником толстомордым!– излишне громко сказал Булгаков.– Ещё чего- извиняться! А завтра что? В ж… его целовать? Блин, если б знал, что тут такие порядки, лучше бы в терапевты подался.

      –И что, не будешь извиняться? – спросил Агеев.

      –Конечно, нет! Ещё чего! Вообще нужно подойти к Петрухе и в морду дать, наш ответ Чемберлену…

      –Антон! Ты чего развоевался? Извинись!– вскричала Девяткина.– Перед кем другим не стоило бы, а перед Гореваловым извинись. Не иди ты против всей кафедры, вот получишь диплом…

      –Да что вы точно все сговорились- «диплом, диплом»! – передразнил Антон. – Да как они могут мне диплом не дать? У меня пять лет учёбы за плечами, и ни одной тройки в зачётке. Да и при чём тут «вся кафедра»? Самарцев и Горевалов – пара сук-карьеристов… Узок их круг, страшно далеки они от народа! Наше дело правое! Ладно, идите, у меня ещё дела. Нужно к старшей зайти насчёт аванса…

      –Как аванс, так сразу – «идите», – ухмыльнулся Агеев.

      –Он у нас богатенький Буратино…

      К старшей сестре Булгаков зашёл напрасно. Аванса сегодня давать не собирались, хотя и было законное 21-е число, и всё отделение, включая и заведующего, ходило разочарованное. Во- вторых, Антону попало за то, что после проверки в шприцах, отнесённых им в стерилизацию, остались следы крови. Старшая