Случай в зелёной зоне. Александр Витальевич Петербургский

он достроил бы одной левой!.. Вот только по специальности на работу его больше не брали, молва о его ершистости бежала впереди. Виталий Игнатьевич пробовал себя в торговле, но и тут. Высшее образование, помешало. Ибо, образование, это не только умение ставить вопросы, но и на них отвечать. А отвечать на возникавшие в процессе новой деятельности вопросы можно было только с образованием самым, что ни на есть, средним. Из которого до четвёртого класса ты был хорошист. Затем посещал школу постольку – поскольку. И если ныне вдруг при умножении два на два выходило пять, удивления не возникало никакого. И не потому, что умножающий знаком с двоичной системой! Просто так получилось. А вот Мордвинов на поставленные жизнью вопросы так с ходу ответить не смог, ему постоянно нужно было подумать, суровая же действительность на это времени не давала. А тут ещё ушла жена, Виталий на некоторое время запил. Но очухался, взял себя в руки, в нелёгкие для тогдашней милиции толкнулся в органы, и вот. После стольких лет нашей разлуки в звании майор этого отпетого негодяя перевели на укрепление законности из областного центра к нам. Торчавшие секунду назад ноги были его, и теперь эта откровенно улыбавшаяся рожа, покуда решался вопрос со служебным жильём, а в гостинице он жить не хотел, так как там по старой памяти по-прежнему гоняют за кипятильники. Этот с позволения сказать следак, нижайше просился ко мне на постой.

      Прописка не нужна, каких-либо оргий, обещал не творить, до работы из Зелёной зоны на машине ему пятнадцать минут, и если я по старой памяти согласен взять его на постой, то в пределах разумного его благодарность будет безгранична.

      Наглец, сначала человека хватают!.. Нет, Витька не хватал, но – всё равно!.. И если бы сейчас передо мной стоял Рудольф Петрович (даже на коленях), по доброй воле я бы не принял его никогда, но Витька… Это такой гад! С которым мне когда-то было интересно даже помолчать. Надеюсь, и ему…

      Но это всё «ля-ля…», и я, изобразив суровость, ехидно поинтересовался:

      – Может, тут кому-то и ключ? От комнаты, где деньги…

      – Деньги – вот…– выудив из кармана купюру, с готовностью ответствовал Витька. – А комната нужна…

      Не скрою, у меня интерес к его предложению был тоже. Во-первых, места не пролежит. Во-вторых – продукты: вписываешься – гони!.. И, в-третьих, – ведь это же Витька! И это он! Ничтоже сумяшеся, сделал единственно правильный вывод, что к кончине Николая Ивановича Райхерта я никаким краем…

      А, кроме всего, – мой наметившийся детектив. Кто-то скажет, мол, Николай Иванович ещё не остыл, мол, кощунство! Только я так не считаю, иначе кто, если не я, в случае необходимости будет через Мордвинова это дело толкать? Лентяи есть везде, в полиции тоже люди. Да и загруженность у них!..

      А я о Райхерте не позабуду. Никогда. По крайней мере, до тех пор, пока органы с этим делом не разберутся и меня либо посадят (чего бы я искренне не хотел), либо подозрения окончательно снимут.

      Эх, Николай Иваныч, Николай Иваныч. Он же стольник мне всегда!..