Сны Лютевилля. Лина Ди

на летящие точно из фонаря крохотные белоснежные звёзды. Прожектор приоткрывал взору тёмную каменную дорогу, застеленную опавшими багровыми листьями.

      Снежинки приземлялись на скрюченные осенние листья одна за другой. Подхватив один из них, холодный ветер покружил его самую малость, и уронил в паре шагов от предыдущего места расположения. Свежие неповторимые звёздочки тут же сменили растаявшие. Но, не пролежав на новом месте и секунды, скукоженный лист раскрошился под тяжёлой подошвой ботинка мистера Мелвилля на множество частей.

      Если бы по дороге можно было провалиться и попасть в какое-нибудь другое место, Мелвилль обязательно бы это сделал: он хотел исчезнуть.

      Было безлюдно. Дома слева и справа сдавливали узкую улицу, на которой копошились бездомные собаки и кошки разных мастей, пытаясь вытащить из мусорных баков еще не успевшие сгнить объедки.

      Пересекая центр города, Мел мог бы услышать пьяные неприличные шутки, доносящиеся из знакомого бара с улицы Каменка, истеричный крик женщины, бранившей мужа в новом доме на улице Пелена, и плач маленьких деток. Но он был глухонемым, и потому звуки не касались его ушей; он продолжал идти, не страшась порывистого ветра, дующего ему прямо в лицо и открытую шею мерзким ледяным холодом, пробирающим до костей, пока очередное видение не застало его в врасплох.

      Мужчина ударил себя ладонью по голове, но видение лишь приняло более чёткие очертания. Тогда Мелвилль остановился около величественной мраморной арки и прислонился к колонне. В видении ему предстала незнакомая женщина, стоящая на коленях в Лютевилльском лесу, который жители называли «шипящим». Женщина, одетая в светлое платье с меховой накидкой, была похожа на царицу. Она смотрела прямо перед собой в пустоту на кого-то или на что-то, и произносила какие-то слова. Но вокруг неё не было ни души. Земля и стволы были застелены островками мха. А сквозь окутанные туманом кроны деревьев со всех сторон пробивались лучи света.

      Видение прекратилось. Мелвилль тряхнул головой и зашагал дальше.

      Обветренное белое лицо его становилось красным, но спокойная и целеустремленная походка, вела его, теперь уже по ухабам, к побережью.

      Не спускаясь к береговой линии, Мел нашел самый высокий утёс, и, подойдя к краю, не глядя вниз, начал медленно раздеваться.

      Мелвилль расстегнул пуговицы и снял с себя пальто, ботинки, брюки, рубашку, несколько амулетов, нижнее белье, – и всё это аккуратно, выровняв до миллиметра, сложил отдельными кучками – по привычке. Заправив волосы за уши, обнажённый мужчина задержал взгляд на снятых ботинках, будто что-то заметил на них – или что-то вспомнил – и, развернувшись, поднял голову вверх, устремив наконец свой взгляд в бездонную темно-синюю пропасть.

      Его тело снова освещала луна, снежинки хаотично облепляли кожу, лицо, глаза. Он точно впервые их заметил, но не шевельнулся.

      Осознав, что стоит на краю утёса,