Голые мозги, кафельный прилавок. Андрей Левкин

как на школьных картах по географии графически выпирали значки полезных ископаемых того или иного вида. Золото – почти как инь-ян: кружок наполовину черный, наполовину белый, только без изгибов, а просто пополам по вертикали. Всюду ребрышки, всюду разные, отличаются весом, длиной и шириной, по разной цене в разных интерьерах. Но за семь лет работы во дворе на Кривоколенном я тут бывал только в «Му-му», один раз именно в «Шеш-Беше» (дорого и медленно) и еще в каком-то заведении. А теперь по старой памяти (уже года полтора переехали) шел в сторону столовой, которая была в последовательности домов: «Му-му», «Шоколадница» (раньше было какое-то другое, несетевое, несуразно дорогое), магазин с ножами, аптека, продуктовый. Примерно тут в 70-е была блинная. А рядом, где ножи, кажется, был магазин «Охотник»? Нет, он еще есть сам собой. Место давно знакомое, ничего особенного. Например, вместо здания ВШЭКа, по этой же стороне, но на углу сзади, напротив «Му-му», когда-то была дощатая овощная палатка.

      Вот, где аптека и продуктовый, где-то между ними (рядом еще дверь с самодельным сервисом «Эппла», конкретно «Епла» с чем-то еще как бы айтишным), узкий вход в столовую. Пошел я по старой памяти, мало шансов, что она еще работает, – не чтобы просто поесть, а хотел сложить мысли, которые болтались в виде даже и не кусков, а отдельного мусора; там было бы удобно. Разумеется, ровно этих, которые записываются тут. Но вывески что-то не видно. «Епл» – да, вот он. А, вот еще одна дверь – это она. Так и существует без вывески, слово «Столовая» написано на бумаге, которая вставлена сзади стекла в середине двери: треть (по вертикали) – дверь, треть – стекло с плакатом, треть – дверь. Открыто.

      Это не столовая типа «Столовая», как сеть в СПб, а как-то так, ну и все. И устроена как столовая: раздача и т. п. Объявлением зазывают еще и проводить банкеты, для чего имелись ресурсы: два зала, в одном, в углу, напротив раздачи, стол с какой-то аппаратурой и динамики, а повсюду экраны. Но это потом, на втором этаже, сначала лестница. Довольно крутая, украшена – именно украшена – художественным светом, очень лиловым, сильным. Интересно, как гости мотаются со своих корпоративов туда-сюда курить – если, конечно, им не включают опцию курить внутри, но вроде нет – прокуренности не ощущается. Впрочем, на ночь все окна раскроют, напрыскают освежителями, а потом кухня перекроет запахами. Так что днем тут все более-менее по отдельности, а ночами иной раз и тусуются, делаясь по факту каким-то коллективным телом – прямо как некое единое вещество в не очень большом пространстве второго этажа. Это правильно, в каких интерьерах устраивать локальное событие – совершенно все равно.

      Еда тут как еда, не в ней дело. За спинами раздатчиц Мясницкая. Середина мая, солнце – где-то с той стороны, за Мясницкой, дело к вечеру, и вот в косых лучах сильного света, на большой фаянсовой тарелке три толстых эклера – с шоколадом поверх, жирные, лоснятся, вероятно, плавятся. Красиво. Да, ребрышки – вот же, все теперь почему-то стал помнить – два дня назад приснился сон, где была некая тусовка (я знаю, какая и кто там был, многочисленная), там тоже были эти ребрышки. Собственно,