Ангел. Бесы. Рассказы. Тамерлан Тадтаев

попытается сделать мне перевязку. Обычно я не даюсь и продолжаю долбить стену. А сейчас мне пришла мысль вскрыть себе вены кнопочным ножом, стыренным у зятя, но маму позвали к умирающему соседу, она колет ему промедол, и, пока вернется, я истеку кровью.

      Жесть, сколько всего со мной произошло тут, в Душанбе, столько довелось испытать! Во-первых, мне пришлось бросить заниматься дзюдо. А ведь я отличный борец. На родине в личных и командных первенствах я всегда занимал первые места, и мне прочили великое будущее. Впрочем, не знаю, хотя при моем усердии – забросил школу и тренировался дважды в день – я стал бы минимум чемпионом Европы. Но родителям было плевать на мою спортивную карьеру, они взяли и привезли меня сюда, как будто я животное какое. Я немного повыл, сбросил в весе, потом смирился и стал искать секцию дзюдо.

      Сосед Хабиб подсказал, куда идти, и даже написал адрес на клочке обоев. Кстати, жена его, Елена, приставала ко мне, ввалилась к нам бухая, сказала, что поссорилась с мужем, и поцеловала меня, укусив при этом губу. Больно было и в то же время приятно, я сжал ее упругий зад своими цепкими пальцами дзюдоиста. На ней были пестрые атласные шаровары, в каких обычно щеголяют чернобровые таджички, и мне захотелось стянуть их с Елены и завалить ее на топчан под навесом, благо никого не было дома. Но тут явилась сестра Хабиба, Фатьма, точь-в-точь в таких же соблазнительных штанах, только она была черная, а Елена – яркая блондинка. Фатьма схватила невестку за руку и потащила куколку к калитке, и та, уходя, шепнула: приходи в общий туалет улицы, буду тебя там ждать.

      Я закрыл за ними дверь, забрался на сколоченный отцом топчан под навесом и стал размышлять. Подрочив, я решил не ходить в общественный сортир – грязно, дерьма внутри по самые брови, еще провалишься к чертям в позорную яму, да и неохота уже. Я взглянул на свою липкую ладонь убедиться, что на ней нет растительности. На родине в зал, где я занимался дзюдо, приходил чемпион, на которого все смотрели как на бога, и однажды после тренировки он собрал нас, мелкоту нетитулованную, и сказал: знаете, как узнать онаниста? Среди нас, спортсменов, считалось, что мастурбировать плохо, лучше уж трахнуться с трипперной телкой. Нет, говорим, и наперебой стараемся выказать свое презрение ушлепкам, тратящим свое семя так позорно и попусту.

      – Эй, потише, – говорит чемпион. Мы смолкаем и благоговейно смотрим ему в рот. – Вы, я как погляжу, серьезно хотите чего-то достичь, и это хорошо, но я вам вот что скажу: у того, кто дрочит, на ладонях вырастают волосы.

      И каждый из нас украдкой взглянул на свои руки. Он заметил это, от его орлиного взгляда ничего не скроешь, и засмеялся:

      – Ну что, попались, онанисты?

      Уличенные в позорнейшем деянии, мы опустили головы, но один из наших не растерялся и спросил чемпиона:

      – Ну а у тебя почему волосы на ладонях? Я давно хотел спросить.

      Чемпион испуганно посмотрел на свои руки, и зал с высоченным потолком наполнился смехом. Но он не разозлился, с чувством юмора у него все в порядке,