Похождения Павла Ивановича Чижикова. Саади Исаков

же предлагаю, что оплачиваю посылку, которая никуда не идет, и получаю посылку, которая никуда не пришла. Плачу за это деньги, как за отправленную посылку, вы мне даете квитанции. Вы получаете деньги. И всё! И никаких претензий с моей стороны. Понятно?

      – Нет.

      – Да почему же нет?

      – Зачем вам надо посылать посылки, которые вы не посылаете?

      – А вам это зачем знать, Наталья Петровна?

      – Ну как же. Я же за это деньги беру. Может, вы кавказец, а в посылках бомба или вино?

      – Да посылок-то никаких нет.

      – Но квитанции же есть. Вы лучше приносите посылки, я их оформлю как следует, посмотрю, что там внутри.

      – И за это я вам буду 500 долларов платить в месяц? Мне в другом отделении их отправят бесплатно.

      – Боязно как-то.

      Павел Иванович понял, что здесь толку не будет. Стал раскланиваться, жалея о потерянном времени. На лице Натальи Петровны застыла мука. Она понимала, как посылка может исчезнуть, и в этом она не видела для себя опасности. Но как выписать квитанцию на посылку, которой уже нет или еще нет, она никак не могла взять в голову. Но денег всё же было жаль. Всё время, пока Чижиков собирался на выход, в ней шла борьба, да такая шумная, что Павел Иванович подумал, что в почтовом отделении завелись мыши или крысы едят клей.

      – Ладно, – сказала Наталья Петровна, – давайте свои деньги.

      – Бабло победило страх, а страх – это зло, – обрадовался Павел Иванович и, весьма довольный, вышел вон.

      Интересно, кто это первый сказал? И сразу, что ему пришло на ум, – Солженицын Александр Исаевич. Почему именно он? Непременно он! Наверное, потому, что Солженицын, как поговаривают, косвенно затеял эту новую буржуазную революцию, читай: социалистический переворот наоборот, пошатнул веру в наследие Ленина – Сталина, а потом увидел, куда всех занесло, вдруг опомнился, огорчился и передумал, но было уже поздно поправлять.

      Глава 7

      Рюрик Хасбулатович Вампохер

      Чтобы сэкономить на почтовых издержках и предотвратить неизбежное воровство, которое Павел Иванович после разговора с Хвощовой посчитал фатальным, наш герой стал фантазировать на предмет других способов поступления фотографий. Ведь если ему удалось хоть как-то договориться с почтовым отделением по месту поступления писем, то со всеми отделениями по месту отправки, сортировки и транспортировки, где присутствовала шаловливая рука среднестатистического работника министерства связи, договориться было нереально. Оставалось надеяться на авось, потому что русский человек может воровать, а может и не воровать, если ему вдруг приспичит или временно вступят какие-нибудь патриотические или идейные соображения наподобие скреп. Но потом он вдруг опять вспомнит максиму, что «не пойман – не вор», чему всенародно учились испокон веков, и снова примется за свое. И хотя шанс попасть в первую, непредсказуемую фазу всеобщей честности минимальный, но есть, на это можно, но не следует сильно уповать.

      Несмотря на этот коренной вопрос российского существования, были и другие сомнения в сотрудничестве с