Посмертные записки Пиквикского клуба. Чарльз Диккенс

дорогая моя, – покровительственно сказала пребывающая в девичестве тетушка, – не говори так громко, милочка.

      – Ах, тетя!

      – Тетка и этот старенький джентльмен разрешают себе все, а другим ничего, – шепнула мисс Изабелла Уордль своей сестре Эмили.

      Молодые леди весело засмеялись, а старая попыталась скроить любезную мину, но это ей не удалось.

      – Молодые девушки так бойки, – сказала мисс Уордль мистеру Тапмену таким соболезнующим тоном, словно оживление являлось контрабандой, а человек, не скрывавший его, совершал великое преступление и грех.

      – О да! – отозвался мистер Тапмен, не уяснив себе, какого ответа от него ждут. – Это очаровательно.

      – Гм… – недоверчиво протянула мисс Уордль.

      – Разрешите? – самым слащавым тоном сказал мистер Тапмен, прикасаясь одной рукой к пальцам очаровательной Рейчел, а другой приподнимая бутылку. – Разрешите?

      – О, сэр!

      Мистер Тапмен имел весьма внушительный вид, а Рейчел выразила опасение, не возобновится ли пальба, ибо в таком случае ей придется еще раз прибегнуть к его поддержке.

      – Как вы думаете, можно ли назвать моих милых племянниц хорошенькими? – шепотом спросила мистера Тапмена любящая тетушка.

      – Пожалуй, если бы здесь не было их тетушки, – ответил находчивый пиквикист, сопровождая свои слова страстным взглядом.

      – Ах, шалун… но серьезно… Если бы цвет лица у них был чуточку лучше, они могли бы показаться хорошенькими… при вечернем освещении?

      – Да, пожалуй, – равнодушным тоном проговорил мистер Тапмен.

      – Ах, какой вы насмешник… Я прекрасно знаю, что вы хотели сказать.

      – Что? – осведомился мистер Тапмен, который ровно ничего не хотел сказать.

      – Вы подумали о том, что Изабелла горбится… да, да, подумали! Вы, мужчины, так наблюдательны! Да, она горбится, этого нельзя отрицать, и, уж конечно, ничто так не уродует молодых девушек, как эта привычка горбиться. Я ей часто говорю, что пройдет несколько лет – и на нее страшно будет смотреть. Ну, и насмешник же вы!

      Мистер Тапмен ничего не имел против такой репутации, приобретенной по столь дешевой цене, он приосанился и загадочно улыбнулся.

      – Какая саркастическая улыбка! – с восхищением воскликнула Рейчел. – Право же, я вас боюсь.

      – Боитесь меня?

      – О, вы от меня ничего не скроете, я прекрасно знаю, что значит эта улыбка.

      – Что? – спросил мистер Тапмен, который и сам этого не знал.

      – Вы хотите сказать, – понизив голос, продолжала симпатичная тетка, – вы хотели сказать, что сутулость Изабеллы не такое уж большое несчастье по сравнению с развязностью Эмили. А Эмили очень развязна! Вы не можете себе представить, до чего это меня иногда огорчает! Я часами плачу, а мой брат так добр, так доверчив, он ничего не замечает, я совершенно уверена, что это разбило бы ему сердце. Быть может, всему виной только манера держать себя – хотелось бы мне так думать… Я утешаю себя этой надеждой… (Тут любящая тетушка испустила глубокий вздох и уныло покачала головой.)

      – Ручаюсь,