Колея к ржавому солнцу. Денис Воронин

натянувшийся поводок. «Если он порвется…» – пришла в голову Инге ужасная мысль. У нее тряслись поджилки. А потом она почувствовала, что может обмочиться прямо здесь.

      – Нет! Уберите собаку! – вновь крикнул ошалевший от дикого зрелища должник. – А-а-а! – закричал он вдруг, когда, нагнувшись к нему, Худой взмахнул рукой.

      Неизвестно откуда оказавшаяся в ней крестовая отвертка пробила левую ладонь Крюкова и с мерзким хрустом воткнулась в утоптанный отсев дорожки. Сидящий на земле бизнесмен выгнулся дугой, ухватился здоровой рукой за черно-красную ребристую рукоять отвертки и попытался вытащить ее из раны. Худой мгновенно пресек эту попытку, наступив на руку Крюкову ботинком с тяжелым протектором.

      – Ум-м-м, – будто с заклеенным ртом замычал бизнесмен, когда прижатая ногой рукоятка отвертки впечаталась в его ладонь, пришпиленную к земле огромной бледной, с алыми пятнами на крыльях бабочкой.

      В разные стороны полетели брызги, будто уронили на пол бутылку кетчупа. Крюков заорал неожиданным для его комплекции басом. У дома яростно щелкал зубами мечущийся на поводке мастиф. Мальчик в руках бледной как смерть матери громко ревел, отвернувшись от пса и время от времени на него оглядываясь. Его заплаканное лицо покраснело от натуги. От опрокинутой жаровни пахло горелым мясом. Пролившееся вино напоминало кровь. Инга с застывшим как маска лицом неподвижно стояла внутри этого разверзшегося ада и пыталась понять замороженными мозгами, что ей делать. К запахам крови и подгоревшего мяса добавилась вонь мочи, темным пятном проступившей на джинсах корчащегося от боли коммерсанта. Вечером, видимо от пережитого стресса, у Инги на несколько дней раньше срока начнутся, как она их называла, «счастливые часы суши».

      – Так что с долгом? Не слышу! Отдашь? – спросил у Крюкова Худой. – Когда?

      Крепко зажмурившись и не открывая глаз, гендиректор еле слышно попросил:

      – Уберите собаку, пожалуйста… Я все сделаю, все заплачу́… Пожалуйста…

      Худой поднял голову и свистнул напарнику.

      – Готов!

      – Фу, Маккартни!.. Фу, я сказал!..

      – Убрали собаку. Пока… Рассказывай, как будешь платить. Мы тебя слушаем.

      – Я… Я не знаю…

      – Блядь, – с руганью ударил Худой бизнесмена в живот ногой. – Что, вторая серия начинается?

      Крюков скривился от боли, затараторил сбиваясь:

      – Нет, погодите! «Гелендваген» стоит в гараже, двухгодовалый. Можно продать за…

      – Продадим, – кивнул Худой. – Еще что?

      – На счете в банке еще… Тысяч триста, может быть… На зарплату людям…

      – Так, все понятно. Дом застрахован?

      – Нет, – Крюков помотал головой, всхлипнул и повторил еще раз. – Нет.

      – Тогда страхуй. Сожжем, получишь деньги, отдашь нам. Молись, чтобы страховки хватило… Вставай, – Худой с усилием выдернул отвертку из отсева, а потом из руки.

      Бизнесмен коротко вскрикнул и уставился на отвратительного вида рану в ладони.

      – Что