Аннабель. Лина Бенгтсдоттер

орванное платье. Как ей все это объяснить?

      Погруженная в свои мысли, она ничего не замечала вокруг, и увидела приближающегося к ней человека, когда их разделяло всего несколько метров. Сперва она вскрикнула, но, разглядев его лицо, перевела дух.

      – А, это ты, – проговорила она заплетающимся языком. – Напугал меня чуть не до смерти.

      1

      В начале июня ночи стоят светлые. Фредрик Роос сидел в машине, глядя на затуманенные луга. Он знал, что Аннабель имеет обыкновение ходить по ним напрямик, протоптав в траве собственные дорожки. Само собой, Нора запретила ей ходить там по ночам, но Фредрик знал, что дочь все равно срезает дорогу, и понимал ее. Нора так строго относилась ко времени возвращения домой, что каждая минута становилась решающей. Он надеялся, что вот-вот увидит дочь, шагающую в высокой траве. Заметит ее легкое голубое платье – судя по всему, позаимствованное из маминого шкафа. Обнаружив пропажу, Нора устроила форменный скандал. Фредрик подумал о жене – о ее взрывном темпераменте и постоянной тревожности. Она всегда была неуравновешенной и пугливой. В начале их знакомства ему казалось очаровательным то, как она умела создавать сценарий фильма ужасов из самых обыденных событий. Однако с годами умиление сменилось раздражением. И сейчас, сидя в машине, в очередной раз посланный Норой забрать и привезти домой Аннабель, он почувствовал, что скоро его терпение иссякнет.

      «Невозможно защитить их от всего на свете!» – говорил он, хотя прекрасно знал: ничто так не выводит из себя Нору, как это заявление. То, что детей невозможно защитить от всего, вовсе не срабатывало в качестве аргумента, почему их нельзя защитить от того, от чего можно. Проблема в том, что у них разные взгляды на то, где проходит граница между тем и другим. Фредрик считал, что Аннабель вполне может возвращаться от друзей одна, даже среди ночи. И ему не нравилось заставлять ее каждый раз звонить и сообщать, где она, если у нее поменялись планы. Когда он рос, ему разрешалось приходить и уходить по своему усмотрению. Попытайся кто-нибудь контролировать его, как Нора Аннабель – он пришел бы в ярость. Ничего удивительного, что Аннабель начала протестовать против строгих правил матери. «Дело не в том, что ей дается слишком много свободы, – подумал Фредрик. – Наоборот, проблема в ежовых рукавицах, в которых пытается держать ее Нора».

      Здание, где когда-то располагался сельский магазин, находилось на другом краю поселка. Оно пустовало уже много лет, и здесь собиралась местная молодежь. Фредрик знал: многие жители поселка хотели бы, чтобы здание снесли. Он и сам подписался как-то под такой петицией – но больше для вида. В глубине души он прекрасно понимал: снос здания приведет к тому, что подростки начнут устраивать свои вечеринки в другом месте, еще дальше от родительских глаз и ушей.

      Он припарковал машину перед главным входом. В витрине виднелись пожелтевшие рекламные плакаты, оставшиеся с незапамятных времен. Даже в машине был слышен глухой грохот басов. Фредрик достал телефон, чтобы позвонить Норе и спросить, не вернулась ли Аннабель. У него не было ни малейшего желания вваливаться на подростковую вечеринку без крайней необходимости. Как раз когда он собирался набрать номер, Нора позвонила сама – спросить, добрался ли он до места.

      – Я только что подъехал.

      – Она там?

      – Я только вышел из машины.

      – Так зайди внутрь!

      – Уже иду.

      Заросшие клумбы вдоль фасада магазина были усыпаны окурками, пустыми бутылками и банками из-под пива. Войдя в главную дверь, Фредрик оказался в большом помещении, где когда-то и находился магазин. В нос ему ударил затхлый запах, так что Фредрик остановился на минутку, разглядывая грязный пол, прилавок со старым кассовым аппаратом и ряды пустых полок по стенам. Музыка грохотала где-то над головой. Он направился к двери, которая, как он знал, вела в квартиру, расположенную над магазином. Заперто. Снова выйдя наружу, он обошел здание и отыскал другой вход на боковой стороне. На веранде, засунув руку за пояс брюк, спал какой-то парень, Фредрику пришлось перешагнуть через него, чтобы добраться до входной двери.

      В холле он сразу ощутил характерный сладковатый запах. Фредрик двинулся вверх по изогнутой лестнице туда, откуда доносилась музыка – политический панк семидесятых.

      В кухне вокруг темного деревянного стола, заваленного пепельницами, бутылками, банками и пачками из-под табака, сидели трое парней. Один из них держал в руке маленький нож, безостановочно тыча им в столешницу. Лица показались Фредрику знакомыми, но имен он вспомнить не мог. Должно быть, парни чуть постарше Аннабель, иначе бы он их знал. Никто не обратил на него внимания, пока он не подошел к ним вплотную.

      – Эй, ты откуда? – крикнул ему парень, игравший с ножом.

      И тут Фредрик увидел, что это не кто иной, как сын владельца фанерной фабрики. Не то Сванте, не то Данте.

      – Садись, бери стакан! – крикнул тот. – Не будь таким мрачным! У нас тут крутая вечеринка! Остальные уже спеклись, но мы будем гулять до восхода солнца!

      – Оно уже взошло, Сванте! – рассмеялся парень, сидящий рядом с ним, и постучал по грязному оконному