Половина солнца. Ад Вороновский

ты… приёмный?

      – Твою мать.

      – Прости. Ну просто правда интересно.

      – Не приёмный. Отец развелся с женщиной, которая меня родила, потому что она хотела сделать аборт, а он был против. Тогда она поставила условие, что родит ребёнка, но уйдёт от него. После этого он вернулся к парню, которого любил ещё со школы – своему другу, и это друг стал моим вторым отцом. Доволен?

      Он рассказывал на одном дыхании, слегка запинаясь и переживая, что было ему явно не свойственно. Я кивнул.

      – Да ладно, – протянул я. – Просто узнаю о тебе всё больше и больше нового.

      – Не забудь записать это в свой тупой дневник, – проворчал он, отворачиваясь. – Сенсация просто.

      Я выдохнул.

      Видимо, и у Олеана можно наступить на больное место. Я задёрнул штору.

      – Прости. Больше не буду тебя трогать.

      Он захлопнул ноутбук и уставился в потолок.

      Я подумал о своих родителях.

      И решил, что лучше не углубляться в эти размышления.

Северный Олень

      Я шёл по коридору, разглядывая стены. Шрамы будто бы болели больше, пока я не сосредотачивался на какой-то определенной точке. Так что приходилось рассматривать каждую трещинку.

      Я остановился у двери, из-за которой раздавалась приглушённая музыка. И зачем-то постучался. Ответа не последовало. Я постучался ещё раз. И снова.

      После я просто вошёл. Мне было жутко интересно, что там происходит, может, от скуки, может, в желании сбежать от мыслей. Редко можно услышать музыку в лицее.

      Посредине комнаты сидел темноволосый парень с кошкой на руках. Он крутился на стуле в такт мелодии, играющей у него в плеере, будто бы танцуя с питомицей, и подпевал. Песня была довольно зажигательной.

      Когда новичок наконец заметил меня, кошка всё же смогла вырваться из его цепких пальцев и спрыгнула на пол, спрятавшись под кроватью. Его карие глаза казались слегка красноватыми, и не как от слёз, а сам их цвет, сама радужка. Я отступил назад.

      – Извини, – пробормотал я, собираясь выйти, закрыв дверь. – Просто было не заперто, а я люблю музыку.

      Джонатан уставился на меня ещё пристальней, а после улыбнулся. Впрочем, я не был уверен, что наткнулся на того самого Джонатана, который представился нам всем в столовой пару дней назад. Он выглядел радостным и слегка обезумевшим. Волосы взъерошены, сам он в одной футболке и тёмных джинсах, с рисунком на них в виде роз или маков.

      Он вскочил со стула и протянул мне ладонь.

      – Привет, Дэмиан Куин! – затем схватил мою изуродованную руку почти до локтя, как здоровались раньше римляне, и быстро её затряс. – Я запомнил твоё имя ещё с момента допроса в кабинете директора. Ну, не я, конечно, а странноватый придурок, с которым я живу.

      Я огляделся.

      – Насколько я могу судить, у тебя нет соседа.

      Я опустил руку, по привычке вытерев её о штаны. Прикосновения чужих людей меня раздражали, если это была не драка.

      – О, конечно же, есть, – он указал себе на висок. – В голове. Мой сосед у меня в голове. Его зовут Джонатан. А меня, ну, того, кто с тобой сейчас говорит,